— Да, против немецких танков мы бессильны, — задумчиво произнес Хрустицкий. — А они контролируют дорогу. Если идти в лоб — всю бригаду перещелкают…
— Что же ты предлагаешь?
— Надо подумать, товарищ генерал…
На «раздумье» Хрустицкому понадобилось около трех часов. По его указанию начальник штаба бригады Сергей Александрович Соколов направил на болото лучших разведчиков и саперов. Глухими тропами прошли они за рощу «Лилию» и, вернувшись, доложили:
— Танки болота преодолеют, если загатить несколько самых топких участков.
Симоняк одобрил предложенный комбригом план, выделил в помощь танкистам своих саперов.
Долгая январская ночь прошла в напряженной работе. Саперы рубили молодые деревца, укладывали фашины — связки тонких жердей и сучьев. И по этому гибкому, пружинистому настилу танки, не зажигая фар, пробирались во вражеский тыл…
На рассвете над рощей «Лилия» взметнулись вверх две красные и одна зеленая ракеты. По этому сигналу пошли в атаку и те, кто был за болотом, и лежавшие перед рощей…
Немцы, встревоженные стрельбой в своем тылу, бросали пушки, минометы, поспешно отходили назад.
Хрустицкий на своем командирском танке нагнал батальон Паршева за рощей перед заснеженной куполообразной высотой…
— Какие потери?
— Ни одного человека, ни одной машины.
— Так бы все время воевать… А теперь на пятый поселок.
* * *
В непрерывных жестоких боях промелькнули еще четыре дня и ночи. Случалось, что за сутки, отражая яростные контратаки врага, продвигались только на триста-четыреста метров. Но совсем узким стал коридор, разделявший войска Ленинградского и Волховского фронтов.
Броневики Легезы сражались уже на окраинах Шлиссельбурга. Отбивали вместе со стрелками дом за домом, блиндаж за блиндажом. Комбат и строгий начальник штаба стрелкового полка, не испытывавшие теперь друг к другу ничего, кроме симпатии, как заметил Хрустицкий, пообещали, что восемнадцатого января ни одного фашиста в этих местах не останется.
— Исключая пленных, — уточнил капитан, любивший во всем точность.
Клубился густой, иссиня-черный дым над Шлиссельбургом, здесь шли ожесточенные бои. Но судьба города, однако, решалась теперь не здесь, на его окраинах. Центр сражения был правее, у Рабочего поселка № 5. Через него проходила дорога Синявино — Шлиссельбург — единственная артерия, которая позволяла еще держаться немцам у Ладоги и устья Невы.
К этому поселку стянулись основные силы 136-й дивизии и танковой бригады. С чьей-то легкой руки все называли ее «танцующей». И эта шутка как нельзя лучше передавала характер боевых действий танкистов. Разгадав еще на учениях душу своей машины — ее исключительную маневренность, они наносили удары там, где противник меньше всего этого ждал. Атаковали гитлеровцев из засад, били их с тыла и флангов. Вражеские танки, тяжелые, неповоротливые, просто терялись перед бронированными «малютками». И артиллеристы не всегда успевали развернуться, взять на прицел подвижные и верткие машины.
