.
Стивен Вайнберг ADesignerUniverse
Нью-Йоркское книжное обозрение,
том XLVI, №16, стр. 46.
Некоторые релятивисты или конструктивисты могут ухватиться за те или иные части нашего изложения эпистемологии. Поскольку любое знание, по определению, может достигнуть статуса знания лишь пройдя через два больших множества преобразований, определяющих существование человека – неврологических (до ПД) и лингвистических (после этого), то они могут утверждать, что нет существенной разницы между научным знанием и религиозным «знанием». Здесь приходят на ум раздающиеся теперь параллельные монологи креационистов и биологов-эволюционистов по поводу принятых в Соединенных Штатах школьных программ.
Такие заключения мы отбрасываем. Мы не имеем намерения смазывать это важное различие. Мы попросту указываем, что в этих решительно высказываемых, но фундаментально различных мнениях, заслуживают они имени теории или нет, имеются некоторые существенные различия, связанные с их образом действий. Точка зрения, которую мы развиваем здесь, подчеркивает важность сохранения и укрепления этих различий.
По определению любой научной деятельности, ее участники считают необходимой и естественной частью своей принадлежности к научному сообществу определенную дисциплину публичного изложения. Они обязаны не только сообщать свои заключения, но, что крайне важно, также свои процедуры. Это позволяет другим исследователям проверить и подтвердить (или нет) эти заключения способом, более или менее повторяющим первоначальные наблюдения или эксперименты. В таком случае расхождения разрешаются не обращением к авторитету, письменному или устному, живому или мертвому, и не аргументами, ссылающимися на личную интуицию, но обращенными к внешнему миру систематическими наблюдениями, экспериментами и отчетами о такой работе в стандартных, доступных публике формах.
Трудно указать, где расхождения во мнениях в области религии (часто называемые верованиями) подвергаются обсуждению с публичным изложением результатов и процедур – если это вообще когда-нибудь случается. Точно так же никто не считает себя обязанным разрешать такие расхождения систематическими наблюдениями и экспериментами. Трудно даже представить себе, какие данные – если они вообще существуют – могли бы изменить мнение так называемого сторонника жизни, то есть противника аборта или, если уж на то пошло, так называемого сторонника выбора, то есть сторонника аборта. Расхождения во мнениях, заслуживающие внимания всех разумных и благонамеренных участников этих споров, должны были бы разрешаться с соблюдением процедурных требований любой научно обоснованной деятельности – с публичным изложением результатов, процедур исследования и оснований для формулировки и проверки гипотез.
