Вот почему теперь каждый день от завтрака и до обеда, а потом ещё и после дневного сна, так называемого мёртвого часа, мы учимся ходить. Мы ходим по одному, по двое, шеренгой, отделением, взводом и батареей. Нам это уже надоело, опостылело, мы идём на строевую, словно на каторгу, нам кажется, что мы уже научились, а посмотрим на старшекурсников, и завидки берут. Против них мы действительно — стадо. А хочется же доказать. Нас не так комбат допекает, как «старики» своим презрительным взглядом и своим надменным видом. У каждого из них на лице написано: они — офицерская косточка, а мы — салаги.
Но не так это просто всей шеренгой в десять человек, да хоть и в четыре, всем вместе поднимать ногу ровно на двадцать сантиметров, как это нужно по строевой науке. Как тут определить, поднял ты её на двадцать или уже — и на все тридцать? Это же чтобы можно было остановиться и померить линейкой. Хотя по командам Юрки видно, что мы с этими сантиметрами скупимся. Он постоянно требует:
— Выше-е ногу!
Так мало же поднимать, надо ещё и носок оттягивать, чтобы подошва была параллельно земле, а потом уже и отбивать полной стопой, а не долбить гравий каблуками, словно козёл, и не ковылять на пальчиках. Мы — не балерины, чтобы ходить на цыпочках. Мы — строевики, а потому и ноги не должны гнуться, словно на шарнирах. О коленях мы должны забыть. Нет у нас колен после команды «строевым!». Они нам не нужны! Хорошо им командовать, а тут попробуй выключить это колено, если оно живое и само без тебя гнётся, хоть ты клёпку какую-нибудь к ноге прибинтуй.
Не будет хорошего строя, если ты забудешь и о равнении. Тут уж как хочешь, а смотри на грудь четвёртого от тебя человека, сам не выпираясь вперёд. А мне попался четвёртый человек с такой грудью, будто у воробья колено. Чтобы её увидеть из-за третьего крутогрудого парня, приходится всё же выпирать или так выворачивать шею, будто подглядываешь из-за угла. Хоть ты выйди из строя, посмотри на ту грудь, когда уж это обязательно нужно, а потом снова становись в строй. А начальство из-за этого думает, что я сутулый, и постоянно кричит, чтобы не горбился.
А нашему капитану Захарову ещё не нравится и то, что мы при ходьбе подпрыгиваем всем туловищем, будто верхом на лошади. По его мнению, надо ходить так, чтобы ноги отбивали шаг, а на голове стоял стакан с водой и ни капли из него не разлилось. Вот тогда мы можем считать себя настоящими строевиками. Ходи и думай, что ты несёшь на голове воду. Но чтобы кто-то из нас смог так ходить даже через пять лет, он не надеется и не рассчитывает на это. Здесь нужно иметь талант, это — уже искусство, экстра-класс. Такие строевики встречаются редко. Вот он, будучи молодым лейтенантом, так мог. Да и сейчас ещё, хоть и был ранен в ногу, может нам дать несколько очков вперёд.
