Сев на траву, мы в конце концов обулись. И не абы тебе как, а ещё и поплевали каждый на свои сколько слюни было, тряпочкой потёрли, надеясь на блеск. Только много надо плевать на Санькины сапоги и на ботинки моего отца, чтобы они хоть немного заблестели.
Всю дорогу мы храбрились: то бойко насвистывали свой артиллерийский марш, то вслух мечтали, как будут завидовать нам хлопцы, когда придём в деревню на побывку в военной форме, как мы пойдём в ней на посиделки, а тут, перед покрашенной в зелёный цвет будкой с надписью КПП[1], сразу притихли, стали кроткими. Не дойдя до неё шагов десять, мы остановились. Сюда это или не сюда? Пока что через будку прошёл только один капитан и вышел старшина, а такого начальства, как мы, так что-то и не видно. Чего доброго, как бы не вытурили нас отсюда с самого порога да не подняли на смех. Вот этого мы не любим до смерти. Хотя мы хлопцы и простые, а свою гордость имеем.
А ещё стоим мы здесь в нерешительности потому, что нас должен был встретить Юрка и показать, как он обещал, все ходы и выходы. Да вот же нет ни Юрки, ни его ходов — вокруг высокая деревянная ограда да вот это самое КПП перед нами и красивые ворота с артиллерийскими эмблемами. Придётся самим пробиваться, как простым смертным, у которых нет влиятельных земляков и покровителей.
Но пробиваться было не надо. На КПП Санька показал наши бумажки-вызовы на экзамены и сказал как отрезал:
— Поступаем на офицеров.
Получилось это у него так просто, будто для нас это — раз плюнуть, и не важно, что у нас такой деревенский, затюканный вид — мы не абы кто. Сержант с красной повязкой на рукаве окинул нас взглядом от макушек до обувки и как-то горько улыбнулся:
— Ну-ну, шуруйте, Господа офицеры.
А на прощание рукой к своей пилотке дотронулся. Честь отдал! Санька на все сто убеждён, что это он нам честь отдал. Это же выдумает что-нибудь, так хоть стой, хоть валяйся. Можно подумать, что сержанту некому честь отдавать, кроме нас. Может, он просто муху согнал. А Санька на своём стоит: честь — и хватит. Тот сержант вперёд смотрит: получим звание — можем его по стойке «смирно» так поставить, что — ого! Словом, никто на КПП нашей гордости не откусил, а у Саньки её ещё и прибавилось.
Но как бы там ни было, мы в училище. Лично у меня ощущение не скажу, чтобы геройское. Тут зайдёшь иной раз в чужой двор и то, как стреноженный, не знаешь, куда ступить, где притулиться, — всё не своё, всё незнакомое, всё не так, как дома. А ведь это военное училище! Здесь совсем другое царство: вокруг подметено, убрано, дорожка, по которой мы идём, по сторонам обложена под шнур кирпичом, а кирпич ещё и побелен мелом. Ступить лишний шаг страшно, плюнуть некуда, так чисто. Это тебе не наши Подлюбичи и не улица Батарейная. Даже воздух здесь не такой: сосны хоть и редкие, а свой запах дают.
