Уилл поднялся из кресла, тихо вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь и остановился на мгновение, смакуя мысль о том, что его дочь там, жива и в безопасности. Затем он двинулся по дому в поисках жены, но ее нигде не было. Через окно кухни он увидел все то же поле. Но теперь снаружи было темно, и лишь собственное отражение в стекле смотрело на Уилла. Оно же подсказало, что весь дом изменился и многое исчезло без следа.
Пронзительный крик заставил его отвернуться от стекла. Дочь звала его, просила о помощи, словно вновь была малышкой, проснувшейся среди ночи в одиночестве.
Он бросился к двери спальни, чтобы найти и успокоить малышку, но, сколько бы ни дергал ручку, не мог открыть дверь. А крик все звучал и звучал. В нем слышались мольба и призыв, и Уилл продолжал дергать за ручку, понимая, что это бесполезно, но в то же время чувствуя, что происходит что-то ужасное, и это осознание не давало ему остановиться. Даже в собственном доме он был бессилен помочь ей.
Проснувшись, он долго не мог унять кашель. До рассвета был еще целый час, и небо на востоке лишь едва посветлело. Прижимая руку ко рту, он сотрясался в приступе кашля, который буквально выворачивал наизнанку легкие, и вдруг внутри что-то как будто бы оборвалось. Сплюнув, он уставился на черный комок слизи, выглядящий в грязи как древняя и злобная форма жизни, исторгнутая на свет.
Прошел час, а он по-прежнему лежал на земле, наблюдая за тем, как восходящее солнце изгоняет с неба последние звезды. Рядом темным смоляным комком подсыхало кровавое пятно, то ли от язвы, то ли от еще какой дряни, зреющей у него внутри.
Утром парнишка разбудил ее, встряхнув за плечо, и, как только она открыла глаза, тут же вернулся к костру и продолжил заниматься завтраком. Его отец сидел рядом, и они оба выглядели так, будто не двигались всю ночь. На них была все та же одежда, и сидели они ровно на тех же местах.
– Estabas hablando[5], – сказал мужчина.
Мэри Мэй отрицательно покачала головой, показывая, что она не понимает, и вопросительно посмотрела на парнишку.
– Ты разговаривала во сне, – пояснил мальчик.
Он зачерпнул темную жидкость из котелка, перелил в чашку и протянул девушке. Она заглянула внутрь, а когда подняла взгляд, он уже вернулся на прежнее место. Мэри Мэй принюхалась, а потом и пригубила содержимое:
– Кофе? Gracias[6].
– De nada[7], – ответил мужчина.
Мальчишка кивнул, налил еще одну кружку отцу и только после этого – себе.
