, он ускользнул под предлогом того, что едет навестить родственников. Избегая застав, они окольным путями перешли из уезда Муса провинции Кадзуса в село Камусаки уезда Катори провинции Симоса
[674]. Оттуда они переправились до пристани Эсаки в уезде Сида провинции Хитати
[675]. Утром следующего дня войско прибыло в лагерь Мимори
[676] в провинции Хитати.
[На рассвете,] когда еще кричали первые петухи, [в лагерь к Ёсиканэ] прибыл Ёсимаса и поведал ему о своих подозрениях. Следом за ним с сукэ встретился и Садамори, который был давно знаком [с Ёсиканэ]. Сукэ сказал следующее: «Я слышал, что мой родственник [Садамори] в хороших отношениях с Масакадо. Это не к лицу воину. Для воина главное — имя. Как можно прислуживать врагу, который завладел столькими твоими богатствами и убил столько твоих родственников? Объедини свои силы с нашими и положим конец [мятежу Масакадо]». Садамори соблазнили эти сладкие речи. Хоть изначально [Садамори] и не желал того, теперь стал он заодно [с Ёсиканэ] и вместе с ним выдвинулся в провинцию Симоцукэ, сотрясая землю и пригибая траву.
До Масакадо дошли тревожные известия, и, чтобы проверить их, в 26 день 10 месяца[677] он направил около ста всадников на границу с провинцией Симоцукэ. [Оказалось,] что и вправду врагов было несколько тысяч. И судя по их виду, нападать на них [Масакадо] было нельзя. Дело в том, что войско сукэ [Ёсиканэ] еще не понесло потерь в битвах, люди и лошади были упитанные, оружие все было в порядке. У Масакадо же после частых столкновений с врагами оружия и людей было мало. Увидев это, враг выстроил щиты стеной и пошел [на Масакадо], словно бы [желая как мечом] разрезать [его войско][678]. Масакадо же, пока [вражеские воины] еще не приблизились, послал в атаку пехоту и вынудил их вступить в бой. Кроме того, [лучники Масакадо] убили более восьмидесяти всадников [Ёсиканэ]. [Люди] сукэ [Ёсиканэ] испугались и обратились в бегство, волоча за собой щиты. А когда Масакадо поднял хлыст и, выкрикивая собственное имя[679], ринулся преследовать врага, [Ёсиканэ], не зная, что делать, скрылся в провинциальной управе.
Тогда Масакадо задумался. Хотя [Ёсиканэ] и был его заклятым врагом, они не были чужими друг другу по крови, они были кость и плоть одного рода. Как говорится: «Хоть супруги и близки друг другу, но не ближе, чем [две плитки] черепицы [на черепичной крыше]. Хоть родственники и далеки друг от друга, но не дальше, чем [два стебля] тростника [на тростниковой крыше]». И если [Масакадо] убьет [Ёсиканэ], не будут ли его везде винить за это? Поэтому [Масакадо], желая дать сукэ [Ёсиканэ] бежать, убрал свои войска с позиций на западе от провинциальной управы. Но следом за [Ёсиканэ] из павильона провинциальной управы] бежало, как фазан, спасающийся от сокола, более тысячи воинов, которые радовались, как птица, покинувшая клетку. В этот день новость о вероломном нападении сукэ [Ёсиканэ] распространилась по всей провинции [Симоцукэ], а [Масакадо] сделал об этом запись в журнале провинциальной управы. На следующий день [Масакадо] вернулся в свой лагерь, и ничего особенного [некоторое время] не происходило.
