Я фыркнула. Ох уж эти горничные!
И смутилась тоже… Надеюсь, у меня там ничего такого не вырисовывается?
Лиссай продолжил:
– Но вас я вижу на удивление четко! Ничего не мешает. Ни одного завитка энергии вокруг.
Я дернулась, как от пощечины.
– Мне к-кажется, это связано со Святилищем, оно охраняет вас, прячет вашу унни от чужих взглядов, – мечтательно улыбнулся Лиссай.
Я отвела глаза. Мир как-то резко перестал быть радостным.
Ох, Лиссай. Милый принц.
Ни одного завитка энергии?
Я мигом вспомнила, что я – всего лишь заигравшаяся девчонка. Лгунья. Убожество без магии. Никто.
– Лиссай, боюсь, дело все-таки не в Святилище… – протянула я и, собравшись с силами, подняла взгляд на принца.
И тотчас вскрикнула, потому что Лиссай начал стремительно таять в воздухе. И я, прах побери, вместе с ним.
* * *
Так вот ты какое… Святилище.
Огромные стволы деревьев, столбами уходящие в облачное небо, такое низкое, что можно коснуться рукой. Фиолетовая россыпь незабудок под ногами. Эхо птичьего пения и обволакивающий со всех сторон музыкальный туман.
Все внешнее – пыль. Все внешнее – быль и боль. Иногда – радость, замешанная на ужасе от тикающего механизма времени, иногда – надежда, блуждающим огоньком дрожащая в беззвездной темноте. Все внешнее отдавай на откуп делам и планам, работам и балам, любимым и завистникам, норовящим ухватить кусок посочнее в твоем не зашторенном окне.
Для Святилища же сохрани крупицу вечности. Оберни ее шелком из снов и загадок, выпрями спину и вдохни поглубже само бытие.
– Это просто потрясающе, – то ли сказала, то ли выдохнула я.
Захотелось разуться и кружиться, кружиться, кружиться на траве, влажной от росы, пока не упадешь, счастливый, на спину.
Лиссай был тут как тут. Он сидел на перилах каменной беседки, белой и прохладной в своем древнем величии. Принц весело тряхнул головой, так что рыжие пряди запрыгали, будто солнечные зайчики, и заулыбался во всю ширь океана.
– Я не ошибся в тебе! – воскликнул он. – И, да, обрати внимание, какой тут колоссальный запах!
Заикания как ни бывало. Я втянула воздух ноздрями. Действительно – скошенная трава, древесина, перец и еще жасмин.
– С ума сойти, от меня что, тоже так прекрасно пахнет? – Я с удивлением поняла, что, когда смеюсь, мой голос звучит просто божественно. Никогда раньше мне не нравился свой смех. Но тут он был похож на перезвон весенних колокольчиков.
– Еще прекраснее. – Лиссай спрыгнул с перил и подошел.
Оглянувшись вправо-влево, он наклонился и тихо шепнул мне на ухо, как будто нас кто-то подслушивал:
