По рассказу вернувшегося следовало, что неожиданно на самой опушке наткнулись они на пятерых болотников. Чуть ли не в полдень! Такого, чтобы зелёные выползали так далеко от трясины да посреди белого дня и старожилы не припомнят. В общем, схватили болотники одного, а второй кое-как вывернулся и помчался сдуру не к посёлку, а прямо в лес. Может это его и спасло. Зелёные преследовать его не стали. Зачем, если дичь сама по собственной воле к ним в гости устремилась? А тот, проблудив в лесу изрядно, всё же выбрался на дорогу, где его егеря и подобрали и в поселение доставили.
А дней десять спустя, уже другие поселенцы встретили у самой кромки болот того первого, которого утащили.
— Внешне-то он и есть, — утверждал Вадим, — даже одежда на нём та же, в которой исчез. Только вся изодранная. Ну, как по буреломам лазил. Но сам зелёный, и глаза прозрачные! Хорошо рядом патруль наш случился. А то тот уже реветь начал — своих созывать.
— Поймали? — Заинтересовался я.
— Да бог с тобой! — Ужаснулся старшина. — Дали заряд дроби и в пену превратили. Успели значит!
— В какую пену? — Не понял я.
— В зелёную. Они, понимаешь, как их убьёшь, сразу пузыриться начинают. И пузырятся пеной, пока совсем не растаивают! Ни единой косточки не остаётся. От того только клочки одежды и сохранились.
Каким-то всё менее уютным в моих глазах становился этот мир. Может старшина и преувеличивал, как водится среди хороших рассказчиков. Однако перспектива превратиться в зелёного слизистого монстра меня отнюдь не радовала. Как я в таком виде предстану перед леди Изабелл?
— Так тот поселенец стал «новообращённым»? — Решил уточнить я. — То есть сам стал одним из них, или это они приняли его облик?
Старшина пожал плечами.
— Да кто ж их знает.
Мы вышли из жаркого помещения, по очереди напились квасом и расселись на деревянных лавках. Не знаю, кто придумал эту забаву, но мои ощущения подсказывали мне, что именно сейчас я беззащитен, как младенец, едва явившийся на свет. Казалось, тонус в мышцах отсутствовал напрочь. Если бы старшина желал от меня сбежать, то теперь было самое время. Но он, видимо, испытывал то же блаженное расслабление тела, и покидать меня совсем не собирался.
— А что про это думает Тигр? — Заставил я себя вернуться к реальности. — И каким он боком к вам — егерям? Вы же, судя по всему, ему служите.
Вадим недовольно заворочался на своей лавке.
— Вот же неугомонный ты человек, — проворчал он. — Я может, последний раз в жизни парюсь. А ты мне всё допрос чинишь.
