⁂
Они решили спрятаться в долине Маам. Он не сомневался, что волки вышли на след. Волки носили куртки на молниях и кроссы от «Филы». В долине Морис и Синтия учились водить. Жить в деревне оказалось смешно и странно. Таяли последние кости зимы, но вечера все равно затягивались, а дороги после дождя становились черными скользкими языками и блестели. Их квартирный хозяин, Джон Джеймс Макганн из Клифдена, одолжил побитый «Форд-Фиеста», за который не платил ни налог, ни страховку. От Макганна попахивало сладким алкоголем – шерри. Его глаза затянула полупрозрачная пленка, словно шкурка мотылька. Он ползал и по-рыбьи хлопал губами, будто травмированный потусторонним миром, который открыт только его глазам. Носил вельветовый костюм мармеладного оттенка. Говорил вкрадчиво и медленно жестикулируя. Морис и Джон Джеймс слышали мысли друг друга. Они беседовали о деньгах. Джон Джеймс напоминал какого-то суперстранного гуру. Снятый коттедж находился высоко над Лох-ан-Эйлан. Озеро было черным и жутким. Посреди него странно торчал крошечный озерный остров, словно неуверенный в своем положении в общем порядке вещей. Наверху высились суровые горы Маумтеркс. С медленными, пустыми, нелюбезными лицами-утесами. Там Морис и Синтия любили друг друга.
Дни казались холодными и злыми, но вечера вытягивали с моря на сушу магию, длились и бередили местность, пока она не открывалась нашим снам.
⁂
Он охренеть как любил ее руки. В узкой кровати в коттедже они шептались и бурились ко дну ночи, а потом лежали на дне, ошалелые и счастливые.
Снова ведем себя как свиньи, говорила она.
⁂
Еще ему нравилось, что их дом высоко. Издалека видно, кто приближается к ним по дороге. То, что там не было телефона, тоже идеально. Матери он звонил из паба в Маам-Кросс и говорил, что они в Барселоне.
Кажись, у вас там оживленно, отвечала она.
Устроенная через Кариму поставка принесла ему сто семь тысяч ирландских фунтов. Равная доля отошла Чарли Редмонду. Синтия звонила из паба в Маам-Кросс отцу, говорила, что они в Лондоне и ненадолго собираются в Индию.
Мне кажется, тебе стоит позвать к телефону Мориса, сказал отец, и она повесила трубку.
Из паба в Маам-Кросс Морис звонил и Чарли, который рассказал, что погода на юге изменчивая. Пока лучше не высовываться.
Морис страдал от ночной потливости, ускоренного сердцебиения, припадков бреда. Она склонялась над ним в кровати, успокаивала, говорила, что любит его. Он рассказал ей, что однажды, еще в молодости, его отцу в Берхэвене стало так плохо, что его пришлось привязать к кровати.
