Сняв с кустов коневскую одежду, я бросил её ему.
— Одевайся! За водку не бойся, мы отойдём.
И мы отошли.
Недоверчиво глядя в нашу сторону, Конев достал из кармана намокшего сверху рюкзака сигареты, закурил. Отхлебнул бренди из бутылки, спрятал её в рюкзак.
— Не хочет по-хорошему, — вздохнул Павел.
Дав возможность Коневу покурить, мы стали с двух сторон отвешивать ему затрещины. Мы лупили его осторожно, чтобы не отбить руки о мокрую голову. Он строил гримасы, топорщил усы, морщился, взвизгивал, но держался! Тогда мы повалили его на бок и покатили к воложке вместе с рюкзаком. Наверное, под колено ему попался крепкий камень, он взвизгнул, отпустил рюкзак, и Павел, ухватив его за клапан, потащил к воде. Я держал Конева до тех пор, пока Павел не погрузил рюкзак в лодку и не отплыл от берега. Конев тяжело сопел.
— Сейчас Павел сплавит твою водку, а ты понесёшь пожитки в Кривоносово. Одевайся.
Завороженно глядя на Павла, Конев сидел на земле. Прошла минута, другая. Павел вытащил из рюкзака бутылку водки, показал её Коневу и, размахнувшись, забросил в воложку. Бутылка камнем вошла в воду. Конев взвыл и захныкал.
— Идём! — сказал я ему. — Какую скатку я тебе построил — загляденье!
Чем думать о борьбе с Коневым, заниматься каким-то моральным террором, взяли да сразу его и вышвырнули бы с конуса выноса!
Об этом примерно я думал, конвоируя Конева по берегу. Наискось через плечо у него ладно лежала толстая скатка. Вслед тянулся запах перегара. Из кустов лезли комары. Павел, почти не трогая вёсел, тихо сплавлялся по течению.
А над островами, зелёной полосой тянувшимися слева, небо оставалось голубым. Над горизонтом обозначалась облачная цепь, но ещё было время до того, как солнце подсветит её снизу расплывчатыми розовыми пятнами.
На половине пути Павел причалил. Мы повесили Коневу на плечи рюкзак, лодку спрятали в кустах. Дальше пошли пешком, и я присматривал за Коневым, чтобы он не упал головой о камень. У остановочного пункта Ползуново поднялись по тропе наверх и через полчаса спустились к брандвахте в Кривоносово. Ещё минут через сорок скучного ожидания подошла снизу «Ракета» на Новочебоксарск. Скучного — для нас, а Конев читал изрядно потрёпанную книгу с эпическим названием Безумцы. Он сидел верхом на рюкзаке, курил и время от времени наслаждался видами Волги. У ног его лежала скатка.
Потом мы его посадили на «Ракету», купив билет до Новочебоксарска. И «Ракета» ушла.
