Так родилась антисептика. К этому моменту Земмельвейс не успел проработать врачом и года.
«Анатомический театр является единственным местом, где студенты могут встречаться и проводить время в ожидании вызова в акушерскую клинику. Чтобы убить время, они нередко занимаются на трупах или с препаратами… когда их вызывают в клинику на противоположной стороне улицы, они отправляются туда, не проделав никакой дезинфекции, часто даже просто не вымыв руки… Студенты переходят улицу, вытирая руки, еще влажные от крови, носовыми платками, и прямо идут обследовать рожениц… на собрании врачей клиники медицинский инспектор Граца воскликнул: „В сущности говоря, акушерская клиника представляет собой не что иное, как учреждение для массовых убийств…“»
До введения «тазика», в апреле 1847 года, из 312 рожениц умерло 57 (18,26 %), в мае, когда метод апробировался, смертность снизилась до 12 %, в следующие 7 месяцев — до 3 %.
2 октября новое несчастье: заболели и умерли 12 женщин, лежавших в одном ряду, начиная с койки № 2. Причину обнаружили мгновенно. Первую койку занимала пациентка с раком матки, чья гноящаяся слизистая мало отличалась от таковой у септических больных. Значит, зараза передаётся и от живых. С этого дня Земмельвейс начал мыть руки после каждого осмотра, и дезинфицировать свои инструменты: за 1848 год скончалось лишь только 1,27 % рожениц — дела пошли лучше, чем у акушеров.
Для сравнения: в 2017 в РФ «материнская смертность» (42 дня) — 7.1 на 100 000, в 1986 г. — 47.7.
У Земмельвейса не было кислорода, переливания крови, антибиотиков, обезболивающих, питоцина, УЗИ… Ничего, кроме совести и хлорной воды. Этого достаточно, чтобы снизить смертность в полтора десятка раз.
А что ж юный корнет-вдовец, потерявший своё счастье в немытых руках маститого профессора?
«Кто влюблен — видит сон…».
Сон кончился, начался кошмар. Лайош Кошут, журналист, революционер, немецко-словацкий левый мадьярский шовинист, провозгласил независимость Венгрии, низложение Габсбургов, республику, себя — президентом-регентом.
200-тысячная «народная» армия мадьяр лихо била 120-тысячную имперскую. Но сопротивляться 100-тысячному корпусу Паскевича даже не пыталась. Венгры разбегалась или сдавалась. Русские избегали кровопролития (мелкие стычки, потери менее восьми сотен) и передавали пленных законным властям.
«Видите ли мой корнет,
Очаровательный корнет,
Всё дело в том, что к сожаленью,
Всё дело в том, что к сожаленью,
