союзниками, русскими
и западными союзниками, так как в Реймсе Германия капитулировала только перед англо-американцами. Но мы сейчас увидим, при каких условиях немцы капитулировали в Берлине.
Вначале, как мы знаем, должна была иметь место только одна капитуляция, в Реймсе или где-либо в другом месте, так же как должен был существовать только один текст соглашения о капитуляции. Однако этот текст был ловко подменен, так что фактически англо-американцы присвоили себе право принять капитуляцию, в то время как она должна была произойти перед всеми союзниками. Так что оказалось необходимым по требованию Сталина сделать все снова в Берлине.
В Реймсе все прошло хорошо и гладко. Все было так, как того хотел Черчилль, который дал это понять Сталину. В послании Сталину от 8 мая он писал об «официальной ратификации» в Берлине акта, подписанного в Реймсе. Зато для русских документ, подписанный в Реймсе, был лишь «предварительным протоколом» о капитуляции. «Окончательным актом» должен был стать тот, который собирались подписать на следующий день (8 мая) в Берлине[82]. («Кратким документом о военной капитуляции» называет Трумэн в своих мемуарах соглашение в Реймсе.)
В этом и состояла большая двусмысленность того что произошло в Реймсе. Она обнаружилась лишь тогда, когда документ был получен в Москве; убедившись в подмене первоначального текста, советское правительство немедленно выступило с протестом перед Вашингтоном. Замешательство, последовавшее за этим, было безгранично. Государственный департамент, по свидетельству Роберта Мэрфи, направил 7 мая телеграмму в штаб Эйзенхауэра, ставя его в известность о советском протесте.
Тогда, пытаясь все уладить, штаб главнокомандующего «распутал» дело, по выражению Мэрфи, опубликовав коммюнике, в котором уточнялось, что капитуляция, подписанная в Реймсе, была лишь «предварительной», а «официальная» капитуляция германских армий будет подписана в Берлине, не приводя, таким образом, как отмечает тот же Мэрфи, «никаких оснований для столь сложной процедуры»[83].
Это объясняет, почему Сталин придавал такое важное значение церемонии в Берлине и почему он настаивал на том, чтобы «Днем Победы» был провозглашен следующий день, 9 мая. Однако эта запутанная и ошеломляющая история еще далеко не была закончена!
Если текст, подписанный в Реймсе, был, как утверждает Трумэн, всего лишь «кратким документом о военной капитуляции», церемония, имевшая место в Реймсе, должна была быть повторена в Берлине перед
