Жизнь впроголодь, по скудной тыловой категории. Как о важном событии, узнает братва на занятиях:
— На обед сегодня обещают супец с медвежатиной! Одним медведем меньше в тайге, а курсак будет полон.
И ждут, загодя смакуют этого медведя. В положенное время, вооруженные ложками, располагаются вокруг миски с мутной водицей, именуемой супом: в ней зерна пшена гоняются одно за другим и плавает медвежий мосол. Помкомвзвода берет ложку неторопливо, степенно, знает — без него не начнут.
— Ну, взяли!
— Молотнем!
Стучат ложки, бегает мосол с хрящом, вареный мозг из косточки выглядывает. Кому достанется? Искушение велико, каждому хочется, но имей выдержку… Гоняют этот мосол, все следят за ним, как за передвижением важной цели на поле боя, вполглаза следят, а черпают только водичку… По всем правилам тактики и стратегии ведется битва в этой миске, тонкая, деликатная. Каждому хочется поймать, и все же и один и другой стыдливо отгоняет кость с хрящом от себя, а Решетняк ложкой, как бы невзначай, подгоняет добычу к Колосовскому, словно бы говоря: бери, бери, ты более всех обескровлен, ты после госпиталя…
Битва в миске разрешается в один миг, неожиданно: мосол, удачно подхваченный ложкой, словно бы взлетел на воздух, уже он у веселого долговязого Фомина, почти подростка, мечтающего стать снайпером. Пока другие проявляли деликатность, он прицелился, попал и выхватил этот мосол, больше, быть может, из любопытства, из своего охотничьего азарта: есть! Поймал, попал, вытащил, однако чего-то ждет, вроде бы учуяв что-то недоброе.
— Ну и снайпер ты, Хомичок! — говорит Решетняк и откладывает ложку в сторону. Не просто кладет, а с видимой обидой.
— Снайпер, снайпер, — осуждающе говорит помкомвзвода и тоже откладывает ложку.
Остальные угрюмо последовали его примеру. Растерявшийся Хомичок сидит, не зная, как ему поступить, не прикасается к мослу, не вытягивает языком вареный мозг.
— Он только что из госпиталя, — указывает помкомвзвода на студента. — Крови столько потерял… Мерзнет от бескровья, а ты… жадюга ты!
На глазах у Богдана выступили слезы. Больно и стыдно, что принимал участие в этой унизительной охоте за мослом… И что Решетняк ему эту добычу подгонял… И что Хомичок, не одолев искушения, теперь страдает, бойкотированный этими обиженно отложенными ложками, нахмуренностью голодных товарищей.
Встали из-за стола все в плохом настроении.
А ночью Хомичок подползает на нарах к Колосовскому:
— Вы не сердитесь на меня за этот мосол, товарищ сержант… Просто сдуру сама рука выхватила как-то. И ты, товарищ Решетняк, не обижайся. Если б это дома, я б тебе полмедведя отвалил!..
