Гнетущая тоска охватила меня. Впрочем, и этот дом, и эта комната всегда наполняли меня грустью: здесь каждая вещь напоминала о Фелиции.
Сейчас мой гнев был обращен к Жанне, ведь Билл не пытался меня обманывать.
– Теперь я буду знать, как тебе можно верить, – сказал я ей.
Она сжала губы и ничего не ответила.
– Ах, это ты! Ты гениален! Ты замечательный опекун! – запальчиво крикнул Билл.
Не обращая на него внимания, я продолжал, глядя на Жанну:
– Ты же дала слово больше не встречаться с ним?
Она стояла не шевелясь, опустив глаза. Потом резко повернулась к Биллу:
– Скажи ему, скажи! Ты можешь это сделать! Скорее говори, слышишь!
Билл снова сел в кресло, и оно заскрипело под тяжестью его тела.
Теперь я лучше рассмотрел его лицо. Оно было очень грустным.
– Что я должен ему сказать?
– Ты сам знаешь что – правду.
– У тебя что – заскок?
– Билл!
– Ну, хорошо. – Он дико посмотрел на меня, – Возьми ее отсюда! Прижми к груди! Можешь называть ее королевой добродетели. Добродетель победила.
Жанна снова уселась в кресло и закрыла лицо руками. Билл со злостью смотрел на нее.
– Это я умолял ее встретиться со мной еще раз, умолял на коленях, жаль, что ты не видел меня, когда я звонил ей и разговаривал, стоя, на коленях. Она согласилась. Для этого потребовалось только тридцать шесть часов, чтобы ее убедить. Я пообещал ей, что буду пай мальчиком. Пообещал привезти ее на нашу виллу на побережье океана. У себя в Англии она никогда такого не видела. Я попросил капитана доставить нас сюда. Жанна думала, что он будет ждать нас, и она успеет к обеду. Когда же она увидела, что катер ушел, она бегала по набережной, как ненормальная; удивляюсь, как она не додумалась броситься вплавь. Возьми ее! Поскорее отвези этот оплот невинности в ее крепость.
Жанна сидела молча. И только сейчас я почувствовал, как они любят друг друга.
– Хорошо, – сказал я спокойно. – Можем отправляться, катер ждет.
Жанна поднялась:
– Пойдем, Билл!
Мой сын не двинулся с места.
– Я? Ты шутишь? – зло ответил он. – Я остаюсь здесь. Ведь в катере я могу случайно прикоснуться к ней, могу ее заразить…
– Билл! – Жанна умоляюще посмотрела на него. – Прости меня!
– Хорошо, хорошо…
– Билл, я прошу тебя, не надо меня ненавидеть.
– Ты слышишь? – с иронией сказал мой сын, обращаясь ко мне. – Сладости, пирожные, музыка – это все, что ей надо. Не беспокойся, детка, когда Ронни вернется домой, он купит тебе новый гарнитур из изумрудов.
Жанна дрожала. Я обнял ее, вывел на крыльцо и захлопнул дверь, оставляя за ней моего сына и воскресшие-воспоминания о Фелиции.
