По дороге Жанна предпринимала попытки объясниться со мной, но я и так все прекрасно понимал. Думаю, понимал даже лучше, чем они сами. Мне стало стыдно за то недавнее чувство недоброжелательности к Жанне. Ведь ее просто-напросто продали Ронни. И не ее в том вина, что любовь нашла ее только сейчас, ведь ей всего девятнадцать лет… Да, в ней текла кровь Базиля Лейгтона. Но как я ошибался, когда заподозрил эту девочку в корысти. Они с Норой были жертвами чужих амбиций и чужой алчности. Мне стало одинаково жаль и ее, и Ронни.
В половине одиннадцатого мы подъехали к дому на 58-й улице.
Жанна протянула мне руку:
– Какой вы хороший! Вы такой же добрый, как моя мама.
Прежде чем отдать себе отчет в своем поступке, я обнял ее.
– Жанна, все будет хорошо? – спросил я.
– Да, – тихо ответила она.
В доме никого не было, а у Жанны не оказалось ключей, она забыла свою сумочку на вилле. Я открыл дверь своим ключом, который был у меня по настоянию Ронни, и подождал, пока за ней захлопнется дверь квартиры.
На следующий день приехал Ронни. Сессия у Гвендолен Снейгли окончилась отлично.
Ронни зашел в издательство в половине пятого. Настроений у него было великолепным. Он принес с собой новое произведение Гвендолен Снейгли.
– Это чудесная вещь, старина! Самое лучшее из всего, что она написала до сих пор. Просто чародейка! Как себя чувствовала моя жена в мое отсутствие?
– Отлично, – ответил я.
– А твой сын старался ее развлекать?
– Мы все старались.
– А Базиль по-прежнему шлифует перо?
– Думаю, что да, но плодов его творчества еще никто не видел.
– Гвендолен прочла все его книги и пьесу. Она в восторге и предлагает заняться пьесой вместе со мной. Знаменитый Дживо горит желанием ставить ее. Гвендолен приехала со мной, чтобы поскорее развернуть дело. Что ты на это скажешь? Подумай только: Снейгли и Лейгтон! Это звучит!
Он бросил рукопись Снейгли на мой стол.
– Прочти это. Обладая грубым купеческим вкусом, вы будете возмущаться, но для порядка все же прочтите! Да, еще одно, если мадам Снейгли позвонит, а она любит звонить, не делайте никаких намеков на мою женитьбу. Всему свое время!
Ронни вышел посвистывая.
Он позвонил, когда я заканчивал работу. Голос его так изменился, что я не сразу понял, с кем говорю.
– Приходи сюда, сейчас же!
– Ронни? В чем дело?
– Не задавай глупых вопросов! К черту! Приходи.
С неспокойной душой я отправился на 58-ю улицу. Открыл мне Джонсон. В холле стояла Анни в черном платье и домашних туфлях.
