– Да. Если она пожелает этого. Но если она мне разрешит…
– Разрешит себя целовать? Да или нет? – Меня охватила ненависть к этой тихой, робкой девушке, которую мой сын сделал богиней правды и чистоты. Она не посчиталась с тем, что не прошло и месяца со дня свадьбы с человеком, который вырвал ее из нищеты и окружил роскошью, ее и всю ее свиту. – Не беспокойся. Такая девица разрешит тебе все что угодно.
Он смотрел на меня, будто не понимая, как это можно быть таким подлым.
– Я ухожу отсюда, – сказал он решительно.
– Отлично.
– Сейчас же. И больше никогда не вернусь.
– Думаю, ты отлично справишься и без моей помощи.
– Помощи? Без твоих паршивых пятидесяти долларов? Ты считаешь, что я так зависим от тебя? Не беспокойся, у меня есть друзья.
– Надеюсь, они будут просто счастливы содержать тебя.
Он стоял в двух шагах от меня со сжатыми кулаками.
– Ты… – прорычал он и вышел из комнаты. Парадная дверь глухо захлопнулась. Я постоял минуту, потом сел на диван с рюмкой в руках.
«Вот так девушка», – думал я. Да, она была истинная дочь Лейгтона, не Норы, а именно Базйля Лейгтона с его абсолютным правом на все. Я позвонил на квартиру Ронни. Это надо было сделать сейчас, пока во мне не остыло бешенство. Жанна мгновенно взяла трубку.
– Жанна?
– Билл…
– Нет, не Билл, а его отец. Я сейчас еду к тебе.
– Нет! Нет! Прошу вас, нет! – Она либо всхлипывала, либо делала вид, что всхлипывает. – Анни проснется, я прошу вас, не приходите!
– Не нужно?
– Не сердитесь, мы больше не увидимся. Мне так стыдно…
– Ну, если стыдно… Что ж, это очень хорошо с твоей стороны.
– Я очень прошу, поверьте мне! – В голосе ее были слезы. Мне стало ее жаль.
– Билл ушел из дому. Он поклялся, что придет к тебе.
– А мне все равно, что он сказал. Мы больше не увидимся. Я сама не знаю, как это случилось. Я вышла замуж за Ронни. Папа и Филлис говорили, что это прекрасно. И я так думала.
– Ты поспи хорошенько, – посоветовал я.
– Я его больше не увижу. Вы мне верите? Не увижу!
– Хорошо. Я тебе верю.
– А вы не скажете папе и маме? Их это убьет.
– Ничего не скажу. Покойной ночи!
– К черту! – в сердцах сказал я, ложась в постель.
