– Линда…
– И нужно же мне было как-то объяснить свою ссадину под глазом. Наверно, я могла бы сказать, что упала, пробираясь в темноте в лесу. Но об этом я не подумала. Честное слово, не подумала… Мне нужно было объяснить, что все супруги иногда ссорятся, ну и я…
Перед ними зачернел дом. Она всюду погасила свет, и строение казалось мрачным, не жилым.
Она продолжала:
– Никак не могу понять тебя. Ты вечно говорил, что они тебе не нравятся. Повторял, что они нудные, скучные, «зачем мы – должны ездить к этим неприятным Кейри»… Вот, что ты постоянно твердишь.
Он завернул на подъездную дорогу.
– Ты поставь машину на место. А я выйду. Мне нужен свежий воздух.
Не дождавшись, когда машина остановится, она выскочила из нее и побежала к кухонной двери.
Черт с ней, подумал Джон. Не спеша, страшно отрешенный от самого себя и от всего окружающего, он завел машину в гараж, закрыл дверь и тихонько постоял несколько минут, вглядываясь сквозь чернеющие стволы яблонь на темнеющую вдали громаду леса. До него донесся слабый крик, напоминающий человеческий. Филин?
Он вошел в дом через темную кухню. В холле тоже было темно. Включив свет, он первым делом посмотрел на бутылки с джином и бурбоном. Их содержимое осталось на прежнем уровне. Долила ли она туда воды? Или же у нее наверху была вторая бутылка джина? Скорее всего последнее.
Он почти физически ощущал, как она бродит поблизости. Сел в кресло. Вскоре ее шаги раздались на лестнице. Дополнительная порция спиртного на какое-то время отрезвила ее. Так с ней случалось.
Она причесалась, подмазалась, но ссадина под глазом стала заметнее, ее не могла скрыть никакая пудра. На губах у Линды блуждала виноватая улыбка.
Автоматически включилась его «аналитическая машина». Была ли ее улыбка вызвана сознанием того, что ей удалось его перехитрить, спрятав джин наверху, или же она готовилась к атаке?
Она подошла к нему и присела на ручку кресла, нежная, любящая, как будто ничего не было.
– Ты ведь больше на меня не сердишься, да? Обещаю тебе все уладить. Ведь я им сказала, что выпила. Так что теперь мне будет очень просто сказать, что я не соображала, что молола, и что у меня в голове все перемешалось и…
Она погладила его по волосам.
Он поднялся:
– Ради Бога, Линда. Давай ложиться спать..
Она слезла с ручки кресла, положила ему руки на плечи, продолжая улыбаться все той же виновато-таинственной улыбкой.
– Дорогой, мы скоро ляжем спать, но не сейчас. Сначала мне надо что-то тебе сказать.
