– Только не обращайте на них внимания. Это не их дело. Вы должны поступать так, как считаете правильным, Джон.
– Да, – согласился Бред, – вы конечно должны решить все сами.
Джон удивленно посмотрел на них, стараясь разглядеть их лица в темноте летней ночи. Неужели он так внезапно обрел союзников?
Викки пожала ему руку и поцеловала в щеку.
– Доброй ночи, Джон, дорогой. И заходите к нам, если мы вам понадобимся. Ведь мы очень любим Линду и вас!
Они стояли рядом в дверях, пока он шел по гравию к Линде, ожидающей его в старом седане.
Они ехали домой. Дорога тянулась в гору между смутно чернеющими по обе стороны деревьями, казавшимися удивительно таинственными под звездным небом. Линда сжалась в уголке на переднем сиденье.
Она ничего не говорила, но Джон ощущал исходящую от нее враждебность, ясно представляя все ее сомнения. «Как же мне выпить?» Вот что ее беспокоило. «Когда мы вернемся домой, он наверняка запрет джин под замок». Или она уже это предусмотрела? Купила в Питсфилде бутылку и спрятала у себя в комнате.
Впервые Джон Гамильтон утратил всяческую надежду. Раньше, даже несмотря на то, что ее тяга к спиртному все усиливалась, у него не проходило ощущение, что надо только как следует постараться, найти к ней правильный подход, – и жизнь снова станет нормальной. Она почувствует себя лучше настолько, что согласится показаться врачу… Или хуже до такой степени, когда уже не ему одному и даже не ей придется принимать решение.
Но сейчас он даже не мог думать о последнем, потому что чувствовал, что его оставляют силы. Да, он стал походить на выжатый лимон, его воля парализована. Он станет драться насмерть из-за этой работы. Он это знал.
На этот раз ему необходимо собраться со всеми силами, найти какие-то скрытые резервы для последнего сражения. А у него ничего не осталось. Ему было решительно наплевать, что думают о нем Кейри, или вообще в деревне. Его не волновало, допьет ли Линда остатки джина или не станет его трогать. И даже к своему творчеству он утратил интерес…
Картины? Черт с ними. Пусть все провалится в тартарары! Все!
Вот уже и жилище Фишеров. Он круто повернул у вершины холма. Они почти были дома.
Линда неожиданно сказала:
– Я завтра же пойду к ним и скажу, что я солгала, что ты меня ударил.
А когда он ничего не ответил, она сказала более агрессивно:
– Я ведь просто излагала им свою точку зрения. Ведь в этом нет ничего плохого, не так ли? В конце концов, ты наверняка весь вечер старался перетащить их на свою сторону, а они мои друзья. Разве я не имею права поделиться со своими друзьями своими заботами, когда речь идет о таком важном деле, как это…
