Берлин
Состояние между уже-не-войной и миром. Огромный хаос.
Во время подготовки семнадцатого номера «Дер руф» журнал запрещают. Власти американской зоны устали от бесконечного цензурирования, лучше уж сразу его закрыть.
Редактор Ханс Вернер Рихтер и все его сотрудники побывали в американском плену, но не придерживаются образа мыслей держав-победительниц. Им хочется видеть между восточной и западной зонами связующие звенья, а не все бóльшие различия, они мечтают о социализме, который станет мостом между Советским Союзом и западными державами.
Вокруг них в передовых статьях, заметках и общественных дискуссиях звучат голоса, твердящие о спасении немецкого духа — der Geist — от нацизма. Одно не имеет касательства к другому, говорят они, все это злонамеренное непонимание. Немецкий дух в основе своей высококультурен и богат, он был заложником мерзкого нацизма.
Кружок молодых писателей, куда входит Ханс Вернер Рихтер, голодает, как и все, не имеет ни работы, ни положения в обществе, но все они готовы создавать новый немецкий язык, без лжи. Они отвергают идею коллективной вины, а равно не терпят и фальшивую кротость, которая все больше охватывает Германию, сравнивают ее со слизью слизняков.
Писатель Томас Манн тоже замечает, что на прежней его родине делаются попытки прикрыть насилие последних четырнадцати лет идеей о благородстве и доброте немецкой культуры. Книга, которую он недавно закончил, повествует о композиторе, который заключает сделку с дьяволом, чтобы достигнуть огромных, новых художественных высот и успеха, но взамен должен отдать способность к любви. Роман рождается из понимания, что буржуазная культура, в которой Томас Манн жил и любил, содержала зародыш нацизма. Идея дурмана сплавляется с идеей антиразума, пишет он. Результат — плачевная судьба Германии.
Холодный и ясный апрельский день, часы отбивают тринадцать ударов. Эрик Артур Блэр сходит на берег шотландского острова Джура вместе с трехлетним приемным сыном Ричардом, вот и всё. Эйлин Блэр, его жена, умерла во время тривиальной операции, совершенно заурядного хирургического вмешательства, меньше чем через год после того, как они усыновили мальчика. Отец и сын остались одни.
Блэр переутомлен, беден и изо всех сил старается не пускать в сердце скорбь. После смерти Эйлин он писал как одержимый — книжные рецензии, эссе, репортажи, аналитические статьи. Друг из газеты «Обзёрвер» предложил ему пожить в его доме на Джуре, и Эрик Блэр с благодарностью принимает возможность оставить мир на произвол судьбы.
