Хазарду вдруг пришло в голову, что он понятия не имеет, какой сегодня день недели. Вся его прежняя жизнь была подчинена тирании календаря: сосущее чувство при наступлении воскресного вечера, тяжкое пробуждение в понедельник утром, гнетущая неопределенность среды и эйфория вечера пятницы. Но сейчас он ничего не понимал, находясь в растерянности.
Каждый день с острова уезжал по крайней мере один человек и приезжало обычно несколько, так что появлялись новые люди, с которыми можно было познакомиться. Но постепенно все разговоры с ними сводились к одному. Откуда ты приехал? Куда поедешь потом? Чем занимаешься дома? Эти мимолетные знакомства, постоянные начала без продолжения и удовлетворительного завершения были весьма утомительны.
Еще несколько недель, говорил себе Хазард, и я соберусь с силами, чтобы сдвинуться с места, воспротивиться искушению и уехать домой.
Хазард все чаще и чаще думал о доме. Как ни странно, он не думал о родных и друзьях – эти воспоминания несли в себе чересчур много сожалений. Он знал все о том, как искупить свою вину. Однажды вечером, примерно год назад, ему позвонила девушка Венди. Она сказала, что проходит уровни. На время их разговор зашел в тупик, поскольку Хазард решил, что она имеет в виду занятия физкультурой. Венди объяснила, что девятый уровень программы Общества анонимных алкоголиков, рассчитанной на двенадцать уровней, предполагает искупление вины, поэтому она звонит, чтобы извиниться за то, что несколько лет тому назад изменяла ему. Она не сказала ему тогда, что была замужем. Хазард пришел в некоторое замешательство, поскольку для того, чтобы вспомнить ее, ему пришлось долго просматривать старые фотки на своем айфоне. Но сейчас он вспомнил про Венди и ее уверенность в том, что попытка загладить свою вину перед теми, с кем ты плохо обошелся, очень важна для реабилитации. Все эти сожженные мосты надо восстанавливать, но не сейчас. Он слишком далеко, и все слишком сложно, так что он решил отложить все до возвращения домой.
А пока, поскольку это было намного проще и не осложнялось ненавистью к себе, Хазард стал думать о Джулиане, Монике и Райли.
Удалось ли Монике уговорить Джулиана вести мастер-класс? Чувствует ли себя Джулиан менее одиноким? И вопрос, мучивший его больше всего: нашел ли Райли Монику и стал ли он мужчиной ее мечты? Хазард чувствовал себя писателем, начавшим писать рассказ, а потом, на полпути, его герои вдруг сошли со страниц и зажили собственной жизнью. Как они посмели? Неужели они не понимают, что всем обязаны ему? Он догадывался, насколько маловероятен хеппи-энд, но, когда лежишь в гамаке, в этом немыслимо красивом окружении, совершенно оторванный от реальности, все кажется возможным.
