– Вот как среди Москвы грабят!
Старик взбеленился.
– Как?.. Денной грабеж?.. Сию минуту сюда этого Кашина.
Кашина нашли, по обыкновению, в «Большой Московской». В бильярдной.
Он целился и клал 15-го в угол, пока какой-нибудь несчастный сидел, смотрел, ждал и томился:
– Сколько с меня разбойник слупит? Да и даст ли еще?
Это была «манера» Кашина. «Томить».
Услыхав, что генерал-губернатор к себе требует, Кашин только в затылке почесал.
И сказал своему поверенному, – тут же сидел:
– Должно, пустяки. По благотворительности это. Узнай-ка, съезди!
Поверенный поехал.
– Кашина вызывали… – обратился он к дежурному чиновнику, и не успел договорить, как чиновник сказал:
– Ах, Кашин!
Юркнул в дверь и моментально вернулся:
– Пожалуйте!
– Да я…
– Не заставляйте его сиятельство дожидаться! Пожалуйте!
Князь был «заряжен». При докладе: «Кашин», – он вскочил из-за завтрака. Салфетка, заткнутая за воротник, болталась на груди. Не успел бедняга поверенный переступить через порог…
– Вы позволяете себе у меня в Москве… у меня! в Москве!.. грабить? грабить?., в Якутскую область… в двадцать четыре часа…
Князь затопал ногами.
– Ваше сия…
– Молчать! В Якутскую! Лентовского! Дело, в котором тысячи тружеников! Губить! Двойные деньги!
– Ваше…
– Ни слова! Я тебе покажу, как у меня людей грабить…
– Ваше сиятельство! – завопил, наконец, поверенный, – да не Кашин я! Не Кашин!
– Как не Кашин? – остолбенел князь, – кто ж ты… Кто ж вы такой, если вы не Кашин?
– Поверенный я его.
– Виноват!.. Позвать ко мне сейчас же Кашина!
Поверенный вернулся в ресторан.
Кашин только посмотрел на него:
– Лик! Ерша, что ли, против шерсти глотать заставляли?
– Сам проглоти. Тебя велено.
Кашин почесал в затылке:
– Про что орал-то?
– Сам знаешь, других посылаешь! Черт!
– Много у меня дел-то. Про кого?
– Лентовского поминал.
– Тэк-с… Ну, это не суть важная! Убытку нет!
Взял лихача, слетал домой, сунул в один карман векселя Лентовского, в другой тысячу рублей. И явился.
– Доложите, будьте добры. Кашин, мол.
Но старик уже «разрядился». Заряд вылетел. Да и ошибка, – то, что он наорал ни за что, ни про что на постороннего человека, – его афраппировала.[124]
Князь встретил Кашина усталый, уже без крика.
– Господин Лентовский на вас жалуется: вы с него второй раз хотите получить по векселям.
Кашин сделал невинное лицо:
– Михаил Валентимыч? Скажите! Этакими пустяками – и вдруг ваше сиятельство утруждать? Дело-то, – извините меня, ваше сиятельство, – разговора не стоит. У него дела, у меня дела. Оба мы люди путаные. Где же все упомнить.
