В моём воображении немедленно возникает картинка: безмятежное голубое небо, светит ласковое солнышко над бескрайней Россией-матушкой. Ну, как безмятежное – с тучками кой-где, но всё в порядке, в общем. Плечистые мужики косят пшеницу, румяные, кровь с молоком девки в вышиванках вяжут из неё упругие снопы, мелодично распевая «Во поле берёзоньку»… Красота! Внезапно, небо темнеет, слышен громовой раскат… Что это? А это, граждане, вовсе не гром! Заполняя собой высотную синеву, наверху появляется летящее слоновье стадо с воинственно поднятыми хоботами. Грузные туши, размахивая разноцветными крыльями, зависают над в ужасе разбегающимися крестьянами, и – ну тяжело пулять… Вниз… Фантазия, подогретая алкоголем, разыгрывается у меня настолько, что у пары самых главных слонов я отчётливо различаю узнаваемые лица, черты которых поразительно напоминают Ленина с Троцким… Да уж. Эффект слонов с дерьмом, пожалуй, в самый раз! Бабочками тут и не пахнет.
Реакция не остаётся незамеченной.
— Чему-то удивлены, господин Смирнов?
— Ваше превосходительство, этого просто не должно быть! Во всяком случае, сейчас! И почему в газетах, которые мне давали, я ничего такого не читал?
— Прессу вам доставлял лично Сергей Юльевич, помнится? — Мищенко усмехается.
— Он.
Генерал не спеша закуривает, выпуская в потолок густое облако дыма. Возможно, виноваты плотная атмосфера с алкоголем, а быть может, игра теней… Но в призрачных контурах я явственно различаю усики с бородкой. Идентифицировать принадлежность не удаётся – Ленин с Троцким носили примерно одинаковые. Однако, явно кто-то из них!
— Покойный полагал, что не следует раньше времени посвящать вас в некоторые… События в стране. Он и подбирал для вас соответствующие газеты. Прямо скажу, вопреки моему мнению, но я, — генерал пожимает плечами, — человек военный. Полагаю, его высокопревосходительство мог иметь на ваш счёт определённые планы?
Дымные усы, парящие в воздухе, раздвигаются в презрительной усмешке. Словно говоря: «А у нас тоже имеются планы. Мировой пролетариат не дремлет, между прочим, и мы…»
В этот момент Мищенко со стуком открывает окно, и угрожающую революционную растительность выдувает из купе потоком свежего воздуха. М-да. Уж.
Поезд мягко тормозит у очередной станции, слух улавливает протяжный паровозный гудок. В окно видна деревенская церквушка, уходящие вдаль рублёные избы с дымовыми трубами, засаженные чем-то поля. Крестьянская подвода с лошадкой в яблоках неторопливо движется по дороге вдоль полотна, в телеге расслабленно сидит мужик, не обращая никакого внимания на прибывающий состав…
