— Готов поспорить, господин Смирнов, я знаю о кошках, скребущих в вашей душе! — Я вздрагиваю, но головы не поднимаю. — И признаться, что мои помыслы заключаются сейчас в чём-то другом – значит, соврать вам. Я такой же человек из плоти и крови. Кстати, господин Смирнов, всё собирался у вас спросить… Кем являлся этот господин, по фамилии Шавг…
— …улидзе?
— Именно. Придумавший то незамысловатое устройство?
Я пожимаю плечами.
— Простым партизаном на войне. Больше ничего о нём не знаю.
— Но его имя помните, так? И не только вы один?
— Помню.
— А если бы и забыли, то какая разница, господин Смирнов? Не правда ли, важен вклад человека в дело? А вовсе не имя!
Я поднимаю голову, встречаясь с ним взглядами. К чему он клонит? Разумеется, первым не выдерживаю я – ну не могу я смотреть в глаза человеку, да ещё такому, который скоро умрёт. Не прожив отмерянных судьбой как минимум лет пятнадцати просто потому, что тут, в прошлом, появился некто Смирнов.
Мищенко тяжело подымается, делая несколько шагов по купе. Слышно дыхание с присвистом, тяжёлый вздох… Наконец, останавливается напротив, поправляя саблю.
— Что бы то ни было, господин Смирнов, и сколько бы мне не отпустил Господь, я сильно постараюсь провести остаток дней с пользой. Чего и вам, поверьте опыту немолодого человека, желаю. Теперь давайте ближе к делу, у нас может оставаться мало времени! У меня! — поправляется он, сдвигая со стола стаканы, и от этой поправки я снова вздрагиваю.
— Итак! — садится он напротив. — Сергея Юльевича более нет. Раз! Представить вас его императорскому величеству завтра, кроме меня, некому. Тем не менее, я постараюсь сделать всё от меня зависящее, дабы его величество отнёсся к вам серьёзно и со всей благосклонностью. Учитывая, что телеграмму о вас он получил и ждёт.
Достав из кармана патроны, Мищенко ставит один слева, ударяя им о стол.
— Теперь два, господин Смирнов. И это «два» будет существенно важней предыдущего. Что вы собираетесь сказать завтра его величеству? Подумайте, прежде чем ответить!
Вопрос хоть и не застаёт меня врасплох, но ответа на него нет. И если вчера ещё я надеялся на цепь случайных совпадений (мало ли, шевельнул прошлое, всё изменилось – все мы смертны, в конце концов?), то с гибелью Витте ситуация окончательно прояснилась. А что я могу сказать товарищу царю? Кроме того, что я из будущего и тогда нате вам, господин император, получите вместе с этим знанием почётные похороны совсем вскорости! Буду молчать, как рыба? Зачем тогда я сдался Николаю? У него таких молчальников полон дворец – вся гвардия охраны наверняка пикнуть не смеет, когда он мимо ходит. Не знаю, нет ответа!
