Проснувшись, я вижу, что мой рот закрывает специальная маска, а незнакомый человек сжимает прикрепленный к ней пластиковый мешок, вгоняя воздух в мои легкие.
Грудь горит, а в горле пересохло.
Сняв маску, человек изучает мое лицо.
– Командир Мэтьюс, вы меня слышите?
Мой голос в ответ скрипит и звучит еле слышно:
– Да…
– Выпейте это, полегчает, – говорит он, поднося бутылку к моим губам.
Я киваю, после чего он выдавливает жидкость мне в рот. На вкус она сладко-соленая, должно быть, это, глюкоза, натрий и другие электролиты. Для моего обожженного горла это настоящий обволакивающий и успокаивающий бальзам.
На нем нет шлема, а потому мне сразу понятно, когда он говорит в ушную гарнитуру:
– Годдард, у нас все в порядке. Думаю, она просто обезвожена и истощена. Вот-вот начнется гипотермия из-за сниженного потребления экологической продукции, а также низкий сахар крови и дисбаланс электролитов.
Ответ он слушает пару секунд, но у меня все равно есть время, пока пью, изучить его лицо. Оно худощавое, с хорошей кожей, если не считать небольшого количества морщинок вокруг глаз. Наверное, он примерно моих лет, ближе к сорока, чем к тридцати. Короткие песочно-русые волосы наполовину прикрывают лоб. Голубые глаза смотрят сосредоточенно, но мягко; в его взгляде чувствуется участие. В какую-то долю секунды я понимаю, что мне с ним очень комфортно.
– Понял вас, Годдард, – отвечает он и потом уже обращается ко мне. – Ну как, лучше?
– Немного.
– Хорошо, – он забирает бутылку и крепит ее к стене специальной застежкой на липучке, так что теперь она никуда не улетит. – Простите, но я должен вас осмотреть.
Какое-то время мы смотрим друг на друга, и наконец я просто киваю.
Первым делом он снимает мои перчатки: сначала правую, потом левую; но я настолько ослабла, что меня начинает потряхивать, как только я пытаюсь принять сидячее положение.
– Подождите… Что, прямо тут?
– Ну… да.
– А почему не на Земле?
– Мы… не сразу вернемся на Землю.
– Насколько «не сразу»?
– При нынешних обстоятельствах примерно через десять месяцев. Плюс-минус.
Я разражаюсь хохотом. Да он наверняка шутит! Но на лице у него не проступает никаких эмоций – это полная концентрации маска.
– Вы серьезно?
– Да.
Я обвожу взглядом капсулу: да мы тут и пары недель не продержимся. Но потом я вспоминаю множество пусков ракет, которые я видела, и полеты всех этих капсул, точно консервных банок, на орбите.
