Вся эта зубрежка и тренировки перед стартом – все впустую. Если бы я даже захотел сейчас выпрыгнуть, то уже слишком поздно, а аварийная посадка не предусмотрена.
Теперь уже ничего не важно. За иллюминатором все стало белым, значит, я в атмосфере.
Семь минут спустя я уже на орбите. Хаос и шум взлета сменились тишиной. Осознав, что слон больше не давит на мою грудь, я отстегиваю ремни и… я легче перышка.
Сзади капсулы раздается два сухих звука, похожих на выстрелы – это отсоединились разгонные ступени ракеты.
– Доктор Синклер, как слышно?
Я бы хотел сказать сейчас что-то умное ради своих товарищей, и особенно ради Энди Уоттса, последнего американца, ожидающего своей очереди на старт, – но я не могу. Я просто таращусь в маленький иллюминатор на Землю и чувствую себя меньше, чем когда бы то ни было, и абсолютно незначительным: теперь я действительно оставил этот мир, возможно, в последний раз. На меня снисходит абсолютное спокойствие, но вместе с ним и концентрация.
– Доктор Синклер.
– Я здесь. Просто наслаждаюсь видом.
В наушник врываются радостные крики, но я их едва слышу. Сейчас мои мысли заняты тем, что я оставил позади: жизненная суматоха, несколько сложных решений, и лишь одно, о котором я жалею и которое стоило мне всего.
Здесь, в космосе, все это не имеет значения. Важна только наша миссия. Всю свою жизнь я шел к этому моменту, и, хотя тяжесть перегрузки уже пропала, осталась тяжесть ответственности за то, что я должен сделать, и довлеющая мысль о том, как бы не ошибиться. Теперь всё и все зависят от меня: Алекс, его жена и дети, Фаулер – все, кого я когда-либо знал.
В наушниках как раз раздается голос Фаулера:
– Джеймс.
Что-то в его тоне подсказывает мне, что это закрытый канал связи, а быстрый взгляд на ближайший экран это подтверждает.
– Я вас слушаю.
– Ваша капсула сейчас находится очень близко к командиру Мэтьюс.
Он даже не спрашивает – незачем.
– Хорошо, я готов, – отвечаю я, забираясь в кресло и пристегиваясь.
– Мы медленно понизим давление в вашей капсуле, потому что ее капсула разгерметизирована. Так мы сможем избежать ненужных осложнений после стыковки.
Капсула резко накреняется, и на экране характеристик сразу отображается падение атмосферного давления. Предупреждающая сирена молчит.
Технического консультанта в центре управления полетом зовут, по-моему, Мартинез, и общается он более деловым тоном, чем Фаулер.
– Как самочувствие, доктор Синклер?
– В пределах нормы. Скафандр хорошо сидит.
