Костюм перед экзаменом я надевала в доме своей одноклассницы. Та схватилась за голову; ткань висела на мне, не облегая фигуру, а как-то подозрительно топорщась в разные стороны. Там, где вытачки должны были подчеркивать округлости, виднелись подозрительные пустоты. Подруга предложила радикальное решение. Взяв куски ваты, она стала распихивать их в полости. И вдруг все расправилось, округлилось и даже стало выглядеть привлекательно.
– Самое главное, – строго сказала она, – не дать им расстегнуть пиджак, – иначе все!
За столом сидела большая комиссия, которая спрашивала меня о видах швов и об устройстве швейной машины. Я вяло отвечала, пока их взгляды не уперлись в мой костюм.
– Почему у вас такой странный цвет материи? – резко спросила женщина с фиолетовыми волосами. – Ну-ка, встаньте. Нам надо вас рассмотреть!
Я встала, понимая, что начинается самое страшное. – Вот у вас на голове странный цвет, – думала я, – но ведь я не задаю дурацкие вопросы.
– Покажите-ка нам, как вы обрабатывали внутренние швы! – строго сказал лысый дядька в засаленном пиджаке.
«Щас, – возмущенно подумала я, – чтобы из меня вся вата выпала».
Я аккуратно приподняла полу пиджака и продемонстрировала его комиссии.
– Расстегните, расстегните пиджак, – крикнула женщина с красными щеками и губами. – Мы хотим видеть вашу изнанку!
– Не могу, – как-то непривычно жестко ответила я.
– Почему? – удивилась она.
– Я под пиджаком не совсем одета…
– Голая?!
Я кивнула. Мне поставили три. И попросили не рассчитывать на диплом швеи-мотористки. Теперь я стояла на лестнице хранения в Историчке в своей криво окрашенной юбке и думала о том, что все-таки она не такая уж страшная. Оригинальная.
И тут в курилке появился Володя Виленкин – самый старший из нас, подборщиков-библиотекарей, – ему было двадцать семь лет – на нем сверкали очки в золотой оправе, чистый черный халат и под мышкой заграничный альбом живописи. Он снимал очки, протирал их чистым носовым платком и близоруко щурился на Ленку. Я знала, что он пришел сюда ради нее. Кубакин при нем как-то сдувался, переставал хамить, подкалывать нас и вскоре сматывался. Веленкин работал в библиотеке, имея высшее филологическое образование, потому что «сидел в отказе». Он уже поработал таксистом и продавцом в книжном магазине, и вот судьба привела его сюда. Теперь он ждал разрешения на выезд в Израиль, из которого он собирался отправиться в Америку. Он всегда с усмешкой слушал наши разговоры, вставляя ироничные замечания. Мы знали, что выглядим идиотски, но все хотели понять сами. У нас только что кончилась вялая дискуссия с Петром, надо ли покупать вещи у спекулянтов, и о том, можно ли прожить без американских джинсов, как на лестнице возникла маленькая, крепенькая, как гриб подосиновик, девушка – секретарь комитета комсомола библиотеки. Не глядя ни на кого, она тут же направилась к Виленкину.
