— Я принесу обед, — сказала, отстраняясь, Турсунташ.
— Погоди с обедом, да сядь-ка ты ближе. Да будет царство небесное твоему отцу и твоей матери!
Турсунташ начала всхлипывать.
— Не плачь. Испокон веков заведено, что у детей умирают родители. Вот я для тебя заботливее даже родителей твоих. Ну, перестань плакать. Ведь от плача твоего они не воскреснут. Благословим, чтоб было им царство небесное, — сказал Додхудай. — Турсунташ закрыла руками лицо и надолго замолчала.
— Родители если умрут, то это ладно, главное, чтобы друзья не умерли. Недаром эта мудрость была высказана нашими предками. Благодари бога. И милый твой, и друг твой — это я. Твои отец и мать были очень близки мне, очень они были верны моему покойному отцу. И судьбы наши схожи. Я хочу сказать, что мы с тобой рано осиротели. Для мальчика это проще, он где хочешь найдет приют. А каково одинокой девочке?
Турсунташ пригорюнилась и начала всхлипывать, Додхудай ее утешал.
— Ты пуглива, как горный джейран. Держись свободнее, не стесняйся. Я теперь не чужой для тебя. Чувствуй себя хозяйкой в этом просторном доме, живи привольно. Все мое хозяйство, да и все мое богатство считай своим.
Додхудай на некоторое время замолчал, не то размышляя, не то предавшись воспоминаниям.
— Странный я видел сон. Твои дедушка и бабушка впереди, а твой отец с матерью позади их. Они все четверо вошли в дверь и приветствовали меня. Как будто наяву я их всех видел. Да. Пришли ко мне в гости. Чтобы к добру оказался этот сон… Но ты не бойся. Гости, оказывается, пришли не с плохими намерениями. Наверное, они потому пришли, что я всю ночь, пока не спал, и сам думал о тебе. А на рассвете, как только уснул, они и явились. Оказывается, они все знают о нас с тобой. Гляжу я на них, а они и похожи на себя и не похожи. Обликом-то они похожи, я их сразу узнал, но одежда… одежда иная, сшита из белой бязи. Человек, увидевший их, сразу сказал бы, что это ангелы. А твой отец с матерью ведут тебя за руку… Пришли они на порог вот этой террасы… Посмотри-ка туда, вот на этот порог они пришли… Тут и присели. Я никак не пойму, то ли это явь, то ли сон. А отец твой Чуливай мне говорит: «Не сон это, хозяин, а самая настоящая явь. Мы с женой очень озабочены судьбой нашей дочки. Ведь она, Турсунташ, была для нас светом очей, радостью жизни». Ну, а я им отвечаю, твоим отцу и матери: «Будьте спокойны за дочь свою Турсунташ. Если есть, на свете что-нибудь редкостное, так это ваша девочка. Может, кто-нибудь будет утверждать, что девочек на свете много, но я говорю о той, каких больше нет на свете, — о редкостной девочке по имени Турсунташ. Правильно ли я говорю?
