Еще минуту офицер прислушивался, не слышно ли шагов в темноте, но ночь молчала, опасность миновала.
Самарин обыскал трупы и при свете спички осмотрел документы убитого: паспорт выдан на имя де Рюйтер. Россиянин засомневался, что оно настоящее. Следующий труп не имел при себе ничего, кроме оброненной монетки, а последний, оглушенный, как раз поднимался на колени.
– Кто ты? Кто вас нанял? – рявкнул Самарин.
Тот сжал зубы и затрясся, безуспешно пытаясь унять дрожь.
– Отвечай! – офицер ткнул его шпагой в шею.
– Да кто ж тебе скажет! – прохрипел язвительно противник.
Самарин пнул его в живот, но опоздал на удар сердца. Мужчина успел разгрызть капсулу с ядом. Судороги, пена изо рта и запах горького миндаля – цианистый калий.
– Вот черт, – проворчал Самарин.
Это не могли быть обычные бандиты, те никогда бы не покончили с собой. Применение яда говорило об огромной дисциплине, характерной исключительно для шпионов высшей категории. «Еще одна проблема», – устало подумал офицер. Еще одна держава присоединилась к игре.
* * *
Несмотря на поздний час, окна неоготической каменицы, принадлежавшей тетке Самарина, были освещены множеством свечей. Княгине не нравились новомодные изобретения типа газовых ламп, не говоря уже об электрических. Единственной новинкой, о которой она говорила с признательностью, был телефон, благодаря которому она терроризировала семью и друзей.
Самарин отдал плащ и шляпу дворецкому и направился в салон. Он замер перед дверями, остановленный властным жестом доверенного княгини. Похоже, ему надоело играть роль кучера, и сейчас старик развлекался ролью майордома.
– Что опять? – гневно спросил офицер. – Скучно стало?
Старик, одетый в изысканную ливрею, красноречиво коснулся своего запястья. Самарин посмотрел вниз – на его манжете было кровавое пятно.
– Позвольте, барин, – буркнул майордом, щелкнув пальцами.
Тут же вырос, как из-под земли, молодой слуга с безукоризненно белой рубашкой.
– Накрахмаленная, – обреченно произнес офицер. С детства ненавидел жесткие воротнички.
– Слегка, – заверил его старик с фальшивой улыбкой.
Самарин застегивал пуговицы, стараясь не обращать внимания на тот факт, что накрахмаленная рубашка скрипела при каждом движении. А воротничок давал меньше свободы, чем собачий ошейник.
– Вы довольны, Иосиф Андреевич? – спросил он с укоризной. – Тетя у себя?
– Ожидают в салоне, – проинформировал слуга, полностью проигнорировав первый вопрос. – И не сутулься, прохвост!
