– Что предложишь?
– Все, что захотите.
– А я все и хочу.
– Сегодня нагуляли аппетит?
– Не очень. Но если съесть по кусочку от каждого блюда, в конце концов наемся, хотя и без аппетита.
В конце концов он объелся, хотя и без желания. И впервые в жизни ему стало стыдно.
Потом, направляясь к молу, он задумался, почему устыдился своего обжорства.
Конечно, это как-то связано с похищением Нинетты. Как можно?! Бедняжка в это самое время испытывает бог знает какие страшные мучения в руках безжалостного похитителя, а ведущий расследование комиссар, тот, кто должен ее освободить, идет себе, набивает брюхо и плевать на все хотел?!
Минутку, Монтальбано, не пори чушь. А если спасатели, разыскивающие беднягу, погребенного под обломками обрушившегося здания и трое суток лишенного еды и питья, решат из солидарности и сострадания тоже трое суток ничего не есть и не пить? Что из этого выйдет? А выйдет то, что через три дня у них не будет сил оказать пострадавшему помощь.
Следовательно, пусть едят, пусть набираются сил для выполнения своей благородной миссии.
«Следовательно хрен собачий, – парировал внутренний голос. – Одно дело питаться, а другое – обжираться, как ты».
«Объясни-ка разницу».
«Питание – долг, обжорство – удовольствие».
«А вот и ошибаешься. Задам тебе вопрос: по-твоему, почему я так много ем?»
«Потому что не умеешь держать себя в руках».
«Неверно. Я могу быть зверски голодным, но, если занят расследованием, могу целыми днями обходиться без еды. Так что, когда мне это нужно, я умею держать себя в руках».
«Тогда сам скажи, почему ты так много ешь».
«Я мог бы ответить, что это связано с моим обменом веществ – ведь при таком режиме питания я должен сильно толстеть, но вес мой остается прежним, за вычетом периодов, когда мне нечем заняться, как было пару дней назад. У меня даже печень не болит. Но правда в том, что мне однажды сказал один друг: еда для меня – вроде смазки для мозгов. Вот и все. Так что хватит уже грызть себя и сгорать со стыда».
Комиссар дотащился до маяка, еле переставляя ноги.
Потому что, хоть еда и помогала ему живее шевелить мозгами, столь же несомненен был тот факт, что после плотного обеда он заметно грузнел.
Добравшись до камней, комиссар сел и в тишине и покое выкурил сигарету.
Потом стал докучать крабу, кидаясь в него камушками. И наконец решил достать из кармана конверт и прочесть очередное послание.
Прошу, поверь, любезный Монтальбано,
Терпеть тебе придется не напрасно.
