Пристыженный и сникший комиссар понял: никогда ему не объяснить ей историю с проклятыми куклами. Взял чашку кофе и пошел будить Ингрид.
Тем утром, заходя в комиссариат, он не знал, что всего через пару часов наступит конец великого затишья.
– Ай, синьор комиссар! Вас ожидает тот юноша, от синьоры Стремстрем.
Артуро, конечно, времени даром не терял!
– Пусть пройдет.
Не успел он присесть за стол, как в кабинет влетел возбужденный Артуро – даже забыл поздороваться.
– Я все раскрыл! – торжествующе заявил он.
– Как вам это удалось?
– Я понял, что место, где готовят голову барашка, – скорее всего остерия или вроде того. Навел справки и узнал, что есть одно заведение близ Галлотты, где к вину подают кое-какие закуски. Съездил туда. Но для прогулки было уже поздновато. Тогда я вернулся сегодня утром на заре.
– На заре? Правда?
– Поверьте, я глаз не мог сомкнуть. Пошел наугад и вдруг набрел на крошечное озерцо, вода в котором – цвета неба, а рядом с ним – разрушенный домик. Думаю, эти места полностью совпадают с указаниями в письмах.
– Отлично. И вам удалось извлечь из этого какие-то подсказки или умозаключения?
Юноша погрустнел:
– К сожалению, нет.
– Тогда нам остается только ждать.
– Похоже на то. Я не понял смысла этого этапа.
– Я тоже.
– Если будут новости, вы мне сообщите?
– Конечно, ведь вы можете помочь мне сберечь время и силы.
Через час он вновь услышал голос Катареллы:
– Синьор комиссар, тут до вас синьор Бильярдо, желает заявить о своей пропаже, поскольку хозяин машины.
– О своей пропаже? Кто у него пропал?
– Никто у него не пропадал, синьор комиссар.
– А тогда у кого?
– Да у него, у него: машина-то его! Она как раз и пропала.
– Понял. Угон?
– Точно так.
– И ты решил, что это ко мне? Пусть Фацио займется.
– Но синьор Бильярдо заявил, что желает говорить только с вами, лично и персонально.
– Ладно, переключи его на меня.
– Синьор комиссар, это никак невозможно, поскольку…
– …он сейчас находится в присутствии? Проводи его ко мне.
– Здравствуйте! – заявил тот, входя и протягивая комиссару руку.
Элегантный тип лет пятидесяти, из нагрудного кармана торчит носовой платочек, на носу золотые очки, волосы с проседью тщательно уложены, обут в шикарные английские туфли, подкрученные кончики усов лихо торчат кверху.
Так надушен, что кабинет сразу пропитался сладковато-едким ароматом, от которого сводит желудок. Комиссару с первого же взгляда этот тип не понравился. И он не стал в ответ протягивать ему свою руку.
