. Вскоре после этого Кончака, приходившаяся сестрой хану Узбеку, умерла в Твери. Это, естественно, дало москвичам прекрасную возможность говорить о ее отравлении
[448]. Учитывая очевидное стремление Михаила не навлекать на себя ханский гнев, представляется невероятным, что он несет какую-либо ответственность за смерть Кончаки
[449].
Юрий и Михаил договорились предстать перед судом Узбека в Орде. В конце февраля 1318 г. тверской князь выслал к татарам предварительно своего третьего сына Константина (род. 1306/1307 г.)[450] и явно пытался урегулировать свои отношения с Москвой, отправляя туда посольства «о любви». Юрий, однако же, приказал умертвить послов «лютой смертью»[451] и вскоре после этого, получив приказание Кавгадыя. отправился в Орду
«поима же съ собою… все князи Низовъскые и бояре со городовъ и Новгородцевъ»[452].
Гибель Михаила Ярославича в Орде (1318 г.)
Поездка в Орду всегда была для русских князей опасным предприятием; это видно уже из того, что многие такие поездки становились поводом для предварительного составления княжеских завещаний. Для Михаила Ярославича опасность была особо велика после его победы над Юрием Даниловичем и смерти Кончаки. Единственным источником, рассказывающим о событиях 1318 года в Орде, является повесть об убиении Михаила. В этой повести, цитируемой здесь по версии московского свода конца XV века, сообщается следующее: старшие сыновья Михаила Дмитрий (род. 1298 г.) и Александр (род. 1300 г.), сопровождавшие отца до Владимира[453], просили его не ездить к хану самому, а послать одного из них. На это Михаил возразил:
«видите ли, чада моя, яко не требуеть вас цесарь, ни иного кого, разве мене, моея бо главы хощеть, и аще азъ, где уклонюся, то вотчина моа вся в полонъ будеть и множество христианъ избиени будуть, а после того умерети же ми будеть от него, то лучше ми есть ныне положити главу свою, да неповиннии не погибнуть.»[454]
Хотя эта цитата, как выражающая подлинные рассуждения Михаила, и может нуждаться в некоторых поправках, она одновременно выявляет основную проблематику «Повести о Михаиле Тверском»: исходная ее версия была записана вскоре после гибели Михаила и связана с быстро утверждавшимся почитанием Михаила как «страстотерпца»[455].Биографический рассказ, составленный с целью превознесения своего героя как святого, естественным образом представляет собой источник, при оценке ко- того требуется особая осторожность. Впрочем, В. А. Кучкин, анализируя отдельные варианты этой повести, пришел к выводу, что точность и подробность, с которыми изображены события в Орде, указывают на составление исходной версии текста очевидцем. В. А. Кучкин высказывает при этом предположение, что составителем «Повести» мог быть упоминаемый в ее тексте духовный отец Михаила настоятель Александр
