.
Однако Лжедмитрий I ошибся в своих расчетах. Очевидцы события пишут, что «вся площадь закипела в неописуемом движении радости»[325]. Реакция народа понятна: Шуйский своим поведением на суде, и особенно на Лобном месте, стер с себя те грязные пятна, которые лежали на нем, и уже никто не вспоминал, какую роль играл В. Шуйский в смерти царевича Дмитрия. Напротив, его смелое поведение импонировало простому народу, а боярские круги, недовольные воцарением Самозванца, увидели в Василие Шуйском надежного лидера. Есть все основания считать, что Лжедмитрий — храбрый воин и ловкий авантюрист, но неопытный политик — не только ничего не выиграл этим процессом, но, напротив, недооценил ум и большой опыт прожженного интригана Василия Шуйского, который в силу своего политического чутья и логики, а возможно, и зная о характере Лжедмитрия от кого-нибудь из его близкого окружения, понял замысел Самозванца. Возможно, в этом крылась причина смелого и уверенного поведения Шуйского на суде, под пытками и на плахе.
Реакция большей части знати и некоторых других слоев населения на действия Лжедмитрия против Шуйских показала Самозванцу необходимость держаться осторожнее с родовитой знатью. Через четыре-пять месяцев после ссылки Шуйские были возвращены в Москву. Тем самым Лжедмитрий I расписался в собственной слабости, и Шуйские поняли это.
Имея широкие связи в среде боярства, Шуйские поддерживали отношения и с другими слоями населения не только в столице, но и на периферии. Владея вотчинами в Шуйском уезде, где были широко развиты шубный и другие крестьянские промыслы, они устанавливали обширные связи с московским купечеством. С другой стороны, занимая в течение двух веков наместнические посты в Новгороде и Пскове, Шуйские пользовались большой популярностью среди служилого дворянства тех земель, которое, в свою очередь, играло видную роль среди всего служилого дворянства России. При помиловании Шуйским были возвращены все их чины и владения. Василий Шуйский, дав письменное обязательство на верность Дмитрию, прибыл в Москву в ореоле героя-мученика и, ведя себя как усердный слуга царя, благодарный ему за прощение, снискал у недалекого и самоуверенного Лжедмитрия полное доверие, что давало Шуйскому полную возможность подготавливать почву для переворота.
Лжедмитрий снял также с Василия Ивановича запрет на женитьбу, наложенный на него Борисом Годуновым и разрешил взять в жены княжну Буйносову-Ростовскую. Шуйскому позволено было сыграть свадьбу сразу после женитьбы царя на Марине Мнишек. Для этого, 7 мая 1606 г., Василий Шуйский участвовал в церемонии обручения в качестве тысяцкого. Он же подводил Марину к приготовленному для нее в Грановитой палате, в нарушение русского обычая, второму трону, поставленному рядом с царским, и произносил речь: «Наияснейшая Великая Государыня, Цесаревна Мария Юрьевна! Волею божией и непобедимого Самодержца, Цесаря и Великого князя всея России, ты избрана быть его супругой: вступи же на свой Цесарский маестат и властвуй вместе с Государем над нами»
