Пока один врач с умным видом водит сканером над коленкой, другой вернулся внутрь кузова. Кряхтя, поднялся по ступенькам и сел рядом с Мо.
- Погодка та еще, - сообщил он, ежась от холода. Потер ладони друг о друга, попытался согреть их дыханием, но не преуспев в этом, засунул замерзшие пальцы в карман.
- И не говори, - радостно откликнулся Мозес, – погода хреновая. Тут завсегда так, полгода солнце светит, полгода льет как из ведра. И чем Сарчево людей держит, гнилое место.
Говорил напарник легко и непринужденно, но вот фигура. Только сейчас заметил, как напряжены его руки: левая стиснута в кулак, правая - в кармане, где обычно носит пистолет.
Толчок… Шелест дождя, голос напарника, дыхание сидящего рядом врача – все слилось в один сплошной пронзительный звук, словно иголка проигрывателя соскочила с пластинки. Мир вокруг замер, превратился в статическую картинку. Замерли сидящие напротив Мо и медик, что грел пальцы в карманах, замер парень, согнувшийся над моей коленкой. В руках планшет, на экране которого отчетливо виден снимок кровеносных сосудов. Однако обследующему меня человеку явно плевать на показатели прибора. Заметно, как он косится в сторону сидящей напротив парочки, словно ждет чего-то. Но чего?
Вселенная, каков же дебил! Дело вовсе не в замерзших пальцах, не поэтому медик руки в карманах прячет, как и Мо, давно почуявший неладное. Оба сидят словно наэлектризованные: ждут, кто сделает первый шаг. И парень, что склонился с планшетом над моей коленкой, заметно напряжен. А я? А я хрен бы догадался, не остановись время в очередной раз. Даже мысли не мелькнуло в этом направлении. Расслабился, поплыл мозгами, окончательно потеряв всяческую бдительность. Это даже не дурак, как есть - дебил!
Но где сама марионетка, которая указывает на непосредственную угрозу, тычет пальцем, как глупому школьнику. Пытаюсь разглядеть сутулую фигуру в темном углу кузова, за ящиками с оборудование, даже под лавочкой, на которой сидит Мо – ничего. Тогда обращаю внимание на распахнутую дверцу, за которой идет дождь. Должен идти… Капли прозрачным бисером рассыпались в воздухе, застыли в неподвижности. Некоторые из них заметно вытянулись, напоминая по форме серебряные нити. Другие распались на подлете к земле, словно кометы, образовав за собою хвост из совсем уж мелких, едва заметных глазу крупинок небесной воды. А под ними стоит человек, третий, на глаза ранее не попадавшийся. Он и сейчас хитро устроился, так что Мозес его не увидит при всем желании. А я? А я проворонил, полностью оправдав свою фамилию.
