— А вы уверены в том, что душа вообще способна перемещаться? Может, она вообще исчезает — ещё при первом же переносе сознания в другое тело! — выдал Агасфер.
— Я как-то не интересовался ранее подобными вещами, потому что, как родился в своём теле, так и живу в нём, — пожал плечами Панкратий.
— Наверное, как и все здесь присутствующие. В том числе и я, — вздохнул Агасфер, — Господи, что же ты меня так и не простил-то…
— Так, Брокер, отставить это нытье! Как раз сейчас мы всё можем уточнить, — слегка рыкнул на него сатир и затем обратился к Петровичу. — Когда, ты говоришь, Мидас прибыл в пастафарианский рай?
Петрович замешкался, что-то считая на пальцах, и, чуть подумав, ответил:
— Ну, может пару месяцев назад, максимум два с половиной. Точнее сказать не могу, в раю не уследишь за временем. Нет там чёткого разделения на день и ночь. И календарей нет.
— А как ты тогда считал? — удивился я. — Зарубки на деревьях делал?
Призрак в районе лица пошёл мелкой рябью.
— Понимаешь, я пока там сам себя накручивал, ну, что тогда бросил тебя в сложной ситуации, этот рай для меня стал переходить в фазу ада.
— Это как? — поинтересовался вернувшийся к нам Сильван. Он наполнил бокал и поставил его поближе к тому краю стола, где парил Петрович.
— Спасибо, уважаемый. Как пастафарианский рай становится адом? Ну сначала пиво стало испорченным. А потом и бабы… Короче подхватил я генитальный герпес. Пришлось вставать в очередь на лечение. Запретили мне алкоголь на два месяца. Пока не вылечусь. Сказали, что в конце срока вызовут на медосмотр. Ну и вызвали. Не так давно. Я сразу к вам отпросился, узнать, что да как. Вот поэтому, примерно по времени могу определиться.
— Ого, вот тебе и ещё одна интересная новость про новый загробный мир, — заметил Сильван и открыл очередную бутылку.
— Погоди, Романыч, только отвлекаешь всех! Значит, душа Мидаса прибыла в посмертную реальность для пастафарианцев, примерно тогда же, когда Сальери попал в мир будущего, — заключил Панкратий.
— Очевидно, всё это время в теле торговца не было ничьей души вообще. Только сознание преступника. Раз уж мы выяснили, что в процессе копирования наш Мидас умер и его дух сразу отправился в рай, — вставил Агасфер и налил себе ещё вина.
— Да, копия Антонио спокойно существовала в виде бездушной оболочки. В то время как Мидас поменял множество тел за все века своего существования, но всё же обладал душой — до самого момента собственной смерти. Очевидно, что дух моего зятя переходил каждый раз в новую физическую оболочку, — задумался сатир и поднял вверх палец. — Да, похоже наша теория верна: перенос и копирование личности — это два, различающихся по многим параметрам, процесса. Уверен, что душа Сальери всё ещё в том же теле, где остался оригинал личности преступника.
