Вслух обо всем, что им думалось, бывшие колдуньи сказать, конечно, не могли, ведь Мануш с ними, мыслимо ль услыхать ей такое от «добрых бабушек».
Плутая в густом лесу, они то скатывались в овражек, то взбирались на бугры и холмы, то дорогу им преграждали ручьи и речки, а то и неодолимые скалы грудились на пути, и приходилось давать большой круг. И Ворон, как назло, куда-то исчез, не появляется, чтобы указать им верное направление.
— Это ты виновата, Ципили, — пробурчала Тимбака, — что мы сбились с тропы. Ты же шла впереди.
— Помолчи лучше, трещотка! Видишь ведь, ревматизм меня опять скрючил. Я сбилась, а ты шла бы правильно. Скажешь, не то говорю?
Мануш молчала. Она надеялась, что бабушки скоро выберутся на верный путь. «Только бы дойти до дома лесничего», — думала девочка.
— И зачем я только пустила вперед эту трухлявую старуху? — не унималась Тимбака.
— Так шла бы сама впереди, кто тебе мешал! — разозлилась Ципили. — Можно подумать, я не понимаю, почему ты поотстала. Хитра больно, знаешь, что первой идти труднее.
— Ладно, хватит корить друг дружку, давай лучше разберемся, где мы, — сказала Тимбака, остановившись. — Может, мы вообще кружим на одном месте?
— Ну, подумай, подумай. На одном месте, говоришь? Похоже, что так. Я уж давно приметила, что овражек этот мы второй, не то третий раз топчем. Вон и следы вроде наши… Трава примята. Ты уж постарайся, Тимбака, придумай что-нибудь дельное…
— Да ничего на ум не идет, не знаю, что делать…
— Пусть Мануш подумает, мы старые, немощные. Придумай, детка, как нам быть.
— Я уже придумала, да боюсь, может, не то, что вам понравится.
— Говори, говори! — обрадовалась Ципили.
— Понимаете, я подумала, что если вы никак не отыщете дом лесника, так помогли бы мне выбраться из леса, а?
— Что? — удивилась Тимбака.
— Конечно, это нехорошо одной вернуться домой, но…
— Какой же ты друг после этого?! — всплеснули руками старухи. — Слыхано ли, бросить друзей в беде!
— Я же, наоборот, хочу помочь им. Позвать взрослых, чтоб поискали. Они-то уж наверняка разыщут ребят.
— Да пока ты домой доберешься, их звери загрызут!..
— Тогда проводите меня обратно к медвежьей избушке. Может, он уже нашел моих друзей.
— Ну и придумала! Да если он их и нашел, то сразу съел.
— Не может он съесть. Как вы не понимаете, это очень добрый медведь. Едва услыхал, что Асмик с Тароном в беде, что они заблудились, сразу бросился на помощь… — Мануш села на поваленное дерево. Она так устала, что не могла идти дальше. — Зачем вы меня все время пугаете, я уверена, он не ест детей.
