Он водрузил на стол прозрачный контейнер, в котором виднелись несколько довольно крупных фрагментов яичной скорлупы. Диана прокомментировала:
– Эта скорлупа не приплыла с потоком нечистот. Она с яичной кладки, которая была в неподвижной куче мусора. И там вылупились жемайсткие крокодилята. Это случилось, может, день назад. А перед тем, за ребятами, вероятно, гонялась крокодилица, которая охраняла свою кладку яиц.
– Хм… – Юхх пригляделся к скорлупе, – …А что говорит биогенетический анализ?
– Ничего, – она начертила NO пальцем в воздухе, – в такой среде так много посторонних биоматериалов, что такой анализ бессодержателен.
– Ладно, а что если сделать молекулярно-структурный анализ скорлупы?
– Можно попробовать, вдруг что-то интересное получится, – ответила Диана, цапнула со стола телефонную трубку, и двинулась на балкон, одновременно выбирая чей-то номер-адрес из меню.
Гийо добродушно фыркнул ей вслед, и пояснил:
– Сейчас она будет час болтать с этим аккуратистом Ивиком.
– Это химик? – предположил Юхх.
– Ивик, это военный алхимик, – многозначительно поправил Гийо, затем глотнул вина, уполовинив уровень в бокале, – Диана и я познакомились с Ивиком на пиратском флоте Кабо-Верде, в ходе войны за Казаманс и зачистки Мавритании. Ты слышал про это?
– Я не слышал, ответил Юхх, – а Казаманс это что?
– Это река, попавшая в спорную полосу между Сенегалом, Гамбией и Гвинеей-Бисау.
– Так… Похоже, эту часть хроники Африки я вообще не знаю.
– Эх, с чего бы начать?.. – задумчиво произнес Гийо, глядя в потолок, – Ладно, я начну с начала. Диана и я – дети сотрудников концерна EORTEL, знакомы с детского садика. И, наверное, мы пошли бы в одну школу в Париже. Но стартовали события, из-за которых перед Неназванной войной целый отдел концерна переехал во Французскую Гвиану, в коммерческий сектор городка при космодроме Куру. Дирекция EORTEL считала, что в колониальной части Франции будет спокойнее, и что эти события не очень надолго. В первые четыре года действительно, в Гвиане было спокойнее, чем тут. Затем начались бомбардировки в Европе, затем, через год и там, в Южной Америке. Все покатилось в тартарары. Настал день, когда мы, двое подростков, остались сами по себе. Нам очень повезло, что в тот день мы, игнорируя запрет, гуляли в служебной зоне космодрома…
