Юхх хлопнул в ладоши, прервав ее рассказ.
– Извини, Леле, а катафилы, это частные исследователи подземного Парижа, верно?
– Отчасти верно. Вообще-то катафилы – одна из многих субкультур Парижа. Так вот, внезапно они увидели странную штуку, и решили подойти разглядеть. Поскольку на касках у юниоров, помимо лампочек, были видеорегистраторы, мы имеем что имеем.
– Так, Леле, эти юниоры подошли поближе, чтобы разглядеть, а дальше что?
– Дальше вот что: у этой твари проявился симметричный порыв разглядеть их поближе. Юниоры испугались, и побежали. Вроде, тварь гналась за ними, но они не оглядывались, поэтому тварь больше не попадала в кадр.
– Ясно, Леле. А какие-то еще наблюдения этого клоаказавра были?
– Клоаказавра? – переспросила француженка.
– Ну, надо ведь как-то называть, – пояснил Юхх свой лексический экспромт.
Леле сделала одобрительный жест ладонью, и сообщила:
– Отмечены еще два подозрительных инцидента. Покусанная собака рядом с горловиной ливневки, и выжранная кухня в катакомбном кафе «Белый спелеолог».
– Собаку могли покусать крысы, и кухню могли выжрать они же, – заметил Юхх.
– Непохоже в обоих случаях, – возразила она, – ту собаку явно укусила крупная тварь. А отверстие в пластиковой задней стене кухни такое, что в него легко пролез бы человек.
– Так, Леле, а что насчет генетики биоматериалов?
– Ничего интересного. И рана у собаки, и пролом в стене, были загрязнены грунтом, это такой коктейль из посторонних экземпляров ДНК, что нет резона анализировать.
– Ладно, и какие у нас варианты узнать об этом больше?
– Я думаю, – ответила она, – есть резон тебе пообщаться с той романтической парочкой катафилов. С тобой они будут более разговорчивы.
– Почему со мной более? – удивился Юхх.
– Потому, что ты, вроде как, ближе к ним по духу.
– Хм… Ладно, почему бы не проверить? А где я найду их?
– В катакомбном кафе «Королева Проклятых», – сказала Леле.
