— Но почему же? Ведь ты сказал, что я привлекательна, что я тебя привлекаю.
— Но мой Закон запрещает мне совокупляться с животными.
— Ты хочешь сказать, что я для тебя только животное.
— Ну, безусловно, не только. Но я вынужден принимать во внимание и другие обстоятельства. Мой отец был религиозным человеком. На моем воспитании не могли не отразиться его мировоззрение, система его нравственных ценностей, его темперамент. Я был еще совсем молодым, когда порвал с отцом и пошел своим путем, но, очевидно, существуют связи, которые так просто не разрываются, хотя и отец уже давно умер, и весь мир прежних связей полностью разрушен.
Мария Магдалина видела в проблеме только практическую сторону и напомнила Коуну, что сегодня утром она испугалась, что она чиста.
— С тех пор, как ты объяснил мне в «Ромео и Джульетте» значение слова «девственность», я хранила свою девственность для тебя.
Он понял, почему она так отчаянно сопротивлялась приставаниям самцов, и не мог этого не оценить. Тем не менее, он заметил:
— Сказано в книге Левит: «Не совокупляйся со скотиной».
— Но я же не скотина.
— И еще сказано: «Если человек ляжет со зверем, то нужно предать смерти обоих». А в книге Бытия тоже сказано: «Да будет проклят тот, кто совокупится с животным».
— Ты все-таки считаешь меня животным, Келвин?
— Не то чтобы…
— А кроме того, что написано… у тебя есть собственное мнение?
Он не успел ответить. Появилась банда самцов, среди них Буз, и она бросилась наутек. Коун закричал и замахал руками, стараясь отвлечь их от погони, а Мария Магдалина исчезла в листве.
* * *
«Неужели я в самом деле могу любить ее иначе, чем, скажем, свою собаку?» — размышлял Коун, когда остался один в своей пещере.
Ночью вконец измученная погоней Мария Магдалина пришла к нему.
Он потушил свет и отвернулся к стене.
Она провела ночь в клетке, а утром подмела щеткой пол и ушла.
На лекцию не явилась ни она, ни самцы. На ветке, держась за руки, сидели только Хетти с Мельхиором.
На кедре, как обычно, сидел Джордж и крепкими, как камни, зубами грыз орехи. Время от времени он привставал, увлеченный изложением истории развития человекообразных обезьян и их эволюцией в гомо сапиенс. Коун несколько раз касался в своих лекциях теории естественного отбора — кто-то из ученых назвал его «максимализацией приспособленческих свойств» — предмет, постоянно занимавший его и его студентов.
Шимпанзе интересно было узнать, откуда они родом и как они стали такими, как сейчас. Их увлекали тайны бытия и становления, гипотезы и знания. Пользуясь собранной им коллекцией костей, Коун демонстрировал процесс развития млекопитающих. Он сказал, что вплоть до Великого Опустошения верил в будущее человечества. Когда-то он даже развил теорию эволюции гомо сапиенса в гомо этического путем нравственного взрыва мыслящих существ на Земле. Взрыв действительно имел место, но — увы! — другого рода.
