Буз ел рисовые лепешки безо всякого удовольствия, и аппетит у него появлялся, только если Коун посыпал ему хлебцы какой-нибудь зеленью.
Поздней осенью на острове стало ужасно холодно и сыро. Коун носил длинные брюки, шерстяные носки, два свитера и пальто, а Бузу разрешал кутаться в пончо. Коун чувствовал, что с климатом происходит что-то неладное, очевидно, из-за масс пепла, загрязнивших атмосферу.
Лето оказалось жарче, а зима холоднее, чем должно было бы быть в этих широтах. Если на пару космических секунд Бог отвлечется, занимаясь другими проблемами своего вселенского хозяйства, то неизвестно, что еще может произойти с растительностью. Тропический лес может почернеть и испустить дух. Но у Бога были свои таинственные пути, и давать объяснения Он явно не собирался.
Коун постарался по возможности отделить пещеру от внешнего мира. Смешав два мешка цемента со щебнем и водой, он приготовил бетон и частично заделал вход и пространство между двумя помещениями, сохранив достаточно большие отверстия, чтобы была естественная вентиляция, благодаря чему в дождливые сезоны устранялась сырость, а в сухие дни приятно пахло сеном. Из горбылей он соорудил себе кровать с короткими ножками и покрыл ее листьями мимозы, сверху положил кусок парусины, а когда было прохладно, укрывался пальто.
Буз во время дождя предпочитал сидеть на ветке акации, недалеко от входа в пещеру, а если был ночью дождь, забирался в свою клетку, хотя ему там было не очень удобно: ведь со времени их первой встречи он стал дюйма на три выше. Теперь его макушка доставала Коуну до груди. Обычно он ходил, пружинисто полусогнув ноги и слегка опираясь на костяшки пальцев рук, но бегал в этом положении гораздо быстрее его.
Они играли в пятнашки и в прятки, но Бузу особенно нравилось играть в «орешки», которые Коун учил его загонять в лузы. Ему это давалось с большим трудом и, как правило, Коун давал ему фору, чтобы тот выиграл и не потерял вкуса к игре. Однако, как выяснилось, Бузу нравился сам процесс игры; а выигрыш и проигрыш были ему абсолютно безразличны. За едой шимпанзе громко чавкал и похрюкивал, иногда даже приплясывал, а если Коун его, шутя, «заводил», отвечал ему тем же, причем Коун, в тон игре, беспомощно посмеивался, показывая Бузу, что его шутки достигают цели. Он часто задумывался над тем, какой славный приятель мог бы получиться из Буза, если бы он научился говорить. С наступление весны, защитив голову от солнца старой армейской фуражкой, Коун принялся ворочать камни и сухие пни, чтобы отвести в сторону ручей и оросить рисовое поле. О том, как это делается, он прочел в однотомной энциклопедии. Рассаду он вырастил у себя в пещере. Четыре месяца спустя он собрал урожай и снова посеял. Итак, пока он может рассчитывать на Божественное расположение, рисом он обеспечен. Временами он даже забавлялся мыслью о бессмертии.
