— Ох, Костенька, если ты не вернешься, трудно нам будет, — сказала Аня, двинув бровями. — Правда, девочки у меня верные, не подведут. Вот и Людмилка… Она с виду такая взбалмошная, а случись беда — в кремень превратится. Поляки и чехи держатся стойко. Должна тебе сказать, что они не меньше, чем мы, ненавидят фашистов. И вообще… Я думаю, они очень верные люди.
Аня умолкла.
— Сделаю все возможное, чтобы вернуться сюда, — раздумчиво произнес Поворов. — Если не на базу, то в отряд. Эти дни старайся не замечать меня. Да, вот еще что… На мою Анюту можешь положиться. — Он глубоко вздохнул.
Морозова поняла этот вздох.
— Хорошо, Костя, не беспокойся! Мы ее сбережем. Да и Федор не забудет.
— Может, не увидимся…
— Ну что ты, зачем же так… Постарайся сохранить себя, — шептала она, обнимая Поворова.
Ночью началась бомбежка авиабазы. Вернер стоял перед входом в убежище, глядел в темное сентябрьское небо. И вдруг — одна, другая, третья ракеты взвились над аэродромом. Они взлетали над местом, где стояли тяжелые бомбардировщики. И началось…
Поворов поджидал Мишку на шоссе. Тот промчался на велосипеде.
— Порядок, — почти прокричал он.
Поворов благодарно поцеловал брата.
— Торопись, братан! Торопись! — произнес дрогнувшим голосом Мишка. — Я бегом домой…
Поворов вскочил на велосипед, сгорбился и словно растаял в темноте.
Сергутин и Жариков, узнав, что письмо, компрометирующее Рылина, у нового коменданта, не сомневались, что оно возымеет действие. Письмо собственноручно подписано Мальцевым, почерк которого известен гестаповцам, агентам абвера и СД. В письме Мальцев поручал Рылину сообщать партизанским связным о приезде в Дубровку и Сещу ягдкоманд, новых войсковых частей, интересовался распорядком дня и выездами коменданта. Гадмана это внимание партизан напугало. Ведь еще совсем недавно во время прогулки подорвался полковник. Кстати, и этот случай теперь ложился тенью на Рылина. Экспертиза подтвердила, что подпись Мальцева настоящая. Судьба предателя была решена.
…С трудом переставляя ноги, пьяный Рылин пришел домой. Все заботы вылетели из головы. Хотелось только, чтобы такие вечера продолжались долго и случались чаще. В самом деле, вечер был чудесный. Никто никуда не спешил. Болтали вздор, смеялись, словно и нет войны. Комендант и Рылин чокались, пили до дна, желая друг другу удачи. Рылин захмелел. Выпил он очень много, хрипло орал какую-то песню, перекрывая все голоса. Пирушка еще продолжалась, когда Рылин, взяв под руку полицая, потащился домой. Раздеваясь, стал шарить в карманах пиджака, однако не мог нащупать бумажник.
