— Только без шума…
Хоть все это было неожиданным для Поворова, он не сопротивлялся. Старик даже удивился. Автомат, парабеллум на боку. Гранаты. Да этот полицай мог бы… Но думать было некогда, молодой партизан уже крутил Поворову руки.
— А ведь я тебя, Коська, знаю. Гадина… — с укором бросил молодой. — Убить тебя мало.
— Брось грозить. Веди в отряд.
— Да ты как со мной говоришь? Вот тут тебе и будет вечный покой.
— Не трогать! — остановил молодого старик. — Судить будем. Вот тогда настанет его смертная минута… Ладную ты нам кобылу предоставил. Садись, Мишка, двоих попрет. А ты вперед, фашистская гадина…
Вечерело. В кустах пряталась темнота. Поворов бежал, спотыкаясь, раза два упал на скользкую, поросшую осокой кочку.
«Лучше молчать, — решил он, — видать, старик дело знает». И вдруг остановился. Впереди вспыхнул в поднебесье холодный свет ракеты. Без тени страха спросил:
— Ваши?
— Обойдем!.. Кто знает, чьи… — Партизаны спешили и пошли в обход того места, откуда взвилась ракета. Луч света, померцав над камышами, исчез.
— Бать, давай послушаем!
Попробуйте как-нибудь вечером остановиться и прислушаться к шуму ветра в камышах или в лесу. Вы услышите больше, чем сами ожидали, и даже больше, чем вам нужно: из камышей донесется несмолкаемое шушуканье, самый ветер превратится в создателя фантастических звуков, и, если у вас слабое сердце, легко получить полный заряд страха.
— Пойдем прямо!.. Наши там, — приказал старик.
Поворов искренне позавидовал мужеству этого человека. Впереди что-то булькало, шумело, а они шли без страха.
— А ежели фрицы?
— Отобьемся… — Старик приготовил автомат, вынул из вещмешка гранаты.
В самые потемки пришли на окраину села. Ни одно окно не светилось. Село словно вымерло, лишь где-то в стороне Сещи гудели самолеты. Вдруг на другом конце села взвилась ракета и коротко рыкнул тяжелый пулемет.
— Пужают!.. — шепнул партизан. — Это ваши там…
— Так зачем же ты меня к фрицам ведешь?
— Молчи… Тута в хате наши…
Старик легонько постучал в окно:
— Кто там? — спросил голос за дверью.
— Я, Лизар, это я…
Дверь открылась. Мелькнул луч фонарика. Костя успел увидеть Полукова.
— Хозяин где?
— Задремал малость. Устал дюже… Идите сюда… — Полуков указал на комнату, занимавшую почти всю избу.
Открыли дверь — и несколько автоматных стволов блеснули при свете семилинейной лампы. В полумраке Костя не сразу узнал среди партизан Данченкова.
— Ваше приказание, товарищ командир, выполнили, — доложил между тем старик. — Вот он, «язык». Хоть чина на ём нет, да, видно, знатный.
