— А ну поглядим, что за «язык» такой. Подкрутите лампу.
Узнав в «языке» Поворова, командир сказал весело:
— Табуретку полицаю! Терентьич, — обратился он к хозяину, — отведи ребят к тетке. Чтоб только ни звука… Ты, Петро, и ты, Алеша, на караул…
Поворов удивился такой смелости. На другой улице фрицы, а им хоть бы что.
Только все ушли — Данченков подошел к Поворову, протянул ему руку:
— Вон ты какой! Хорош… Ну вот и свиделись.
В сенях лязгнули ведром. Поворов вздрогнул:
— Нервы, черт.
— Ну-ну. Держись! Вон Ефим, что привел тебя, железный дед. Понимаю, досталось тебе с лихвой…
Несколько минут сидели молча. Каждый, казалось, думал о своем. Прервал молчание Поворов:
— Дело такое, Федор: кое-что надо продумать…
— Что же? Говори, — откликнулся Данченков.
— Заметил я, что, как налетают наши бомбить, фрицы из поселка бегут в кусты. Ну знаешь сам… В Сещенский частик, что возле речки, в сторону Трехбратского. Вот бы их там прихватить. Живьем можно.
— Э-э, Костя, Костя… — покачал головой командир. — В Сеще гарнизонище. После нашего нападения на офицерский санаторий они всюду пулеметные и минометные гнезда понатыкали. Сам знаешь!..
— Знаю! Дай листок бумаги… — И Костя быстро начертил узлы обороны.
— Да-а, — протянул Данченков. — В общем, ты прав. Искать надо врага. Искать и бить. Значит, говоришь, здесь прячут они свои души? Хорошо. Приготовим угощенье на славу. Нашим соколам все передадим. А тебе хорошо бы ракету поднять над их логовом.
— Ракету беру на себя! — согласился Поворов.
— Нет, так не годится. Рисковать тобой не можем. Не имеем права.
— Ладно. Найду человека. И вот еще что. Во время налетов гитлеровцы прячутся в кювете, что вдоль шоссе в сторону Рославля. Я им внушаю: там, мол, самое безопасное место. Вот летчики и бегут за мной. Во второй налет хорошо бы повесить «лампу» над шоссе.
— …И прочесать кюветы, — докончил Данченков. — Это здорово! Тоже принимается. А сейчас — перекусим.
— Зина и Шура говорили мне, что подпольщикам нужны мины? — спросил Данченков.
— Да, очень нужны! Часто с фронта на отдых присылают офицеров. Вот бы громыхнуть.
— Пожалуй, можно. Взрывчатки у нас полно, хватит… Будут тебе мины, тол из артснарядов авиабомб.
Они еще долго говорили о разных делах: о том, что партизанские мины громоздкие, будь магнитные — можно бы и самолеты взрывать; и о том, что условия борьбы осложняются, но Жариков с молодежью хорошо работает. Под конец беседы Данченков сказал:
— Готовься, Костик… Тебе надо побывать в Москве. Я туда сообщал о тебе. Сергеевская операция — это наш звездный час. И ты к нему причастен. А теперь не спеша поедем восвояси. Я — в свой лагерь, а тебя дядя Коля проводит к Сеще. Да, вот еще что… — продолжал Данченков. — Новые мины пошлю Жарикову. Он все время меня донимает: давай гранаты, давай мины, оружие давай. Готов среди улицы вцепиться в горло любому оккупанту. Восстание собирается поднять в Дубровке. Я даже попросил Сергутина умерить его пыл.
