— Уж надо бы выходить человека! Гляди, сколько намучился…
Никитишна спокойно взглянула на Самарина.
— Сродственник он тебе доводится? — спросила она.
— Нет, так, товарищ, — смущенно ответил тот.
— Поезжай дальше, да будь в надежде: оживет твой товарищ.
Певучий голос женщины, ее по-молодому ясные серые глаза — все это дышало такой уверенностью, что Самарин успокоился. «А ведь вылечит!» — подумал он.
Когда шофера принесли в просторную, чистую избу Никитишны и уложили на кровать, Самарин все же сказал:
— Так ты, мамаша, уж пожалуйста…
— Экой ты беспокойный, — удивилась женщина, — Ведь сказано тебе: выходим — значит, выходим.
Самарин хотел еще что-то сказать, но только шумно вздохнул и подошел к постели. Шофер лежал с закрытыми глазами и как будто спал. Осунувшееся, потемневшее лицо его было спокойным.
— Ну, прощай, товарищ! — тихо сказал Самарин. — Выздоравливай, главное, поскорей.
Шофер не шевельнулся. Самарин попрощался с хозяйкой и вышел на улицу.
Абрамов беседовал с председателем.
— Нам бы очень хотелось пойти дальше, — говорил он. — Мы порядком задержались в пути, там нас ждут уже, не дождутся.
Терентьев качнул головой:
— Чего ж, можно и дальше. Только вот… — он оглядел огромные машины, тяжело груженные прицепы, — как бы сказать… тут, в общем, с головою действовать нужно. Круто у нас. Пойдемте ближе к берегу — сами видите.
— Вот она, Лена-красавица, — представил реку старик, когда все подошли к обрыву. — «Большая вода» — ее прозвище, якуты такое дали.
Где-то внизу, смутно различаемая в полумраке, простиралась скованная льдами Лена. Она была похожа на гладкую снежную равнину. Абрамов наклонился над обрывом: берег реки круто падал вниз.
— Да, брат, загвоздка, — размышлял вслух начальник экспедиции. — Такую крутизну ночью не взять. Да и лед не проверен: выдержит ли он наши машины?
— А другого спуска, получше, здесь нет? — поинтересовался Козлов.
— Был бы, неужто не сказали б, — немного обиделся Терентьев. — Это и есть самый лучший. Все остальные — злей.
— Ну, ничего не поделаешь, — резюмировал Абрамов. — Утро вечера мудренее. Свободная смена пусть отдыхает. Остальные — по машинам.
…Жители поселка оживленно беседовали с трактористами, рассматривали машины, жадно расспрашивали о пройденном пути, о том, как живут люди в далекой России. В это время в вагончике экспедиции, невдалеке от горящей печки, впервые заседала созданная в походе редколлегия.
Редактор, Абрамов, задержался у машин, и его заместитель, тракторист Соколов, экономя время, решил самостоятельно начать заседание.
