— Как же без конца-то? — не решался Сироткин.
— Да читай, говорят!
Сироткин ладонью разгладил листок бумаги и начал читать:
Через перевалы,
Сквозь тайгу седую,
По рекам замерзшим
Пролегал наш путь.
Долгими ночами
При морозах лютых
Медленно, но верно
Двигались вперед.
И во мгле таежной,
Разбудив безмолвье,
Двигалися стройно
Наши трактора.
По дороге длинной
Ни зверья, ни хаты,
Лишь, куда ни глянешь,
Сосны вековые…
Этим переходом
Миру мы докажем,
Что наш трактор сто́ит,
Что наш трактор может.
И пусть ветер дует,
Пусть бушует вьюга,
Лед трещит на реках…
— А дальше вот не выходит, — вдруг закончил Сироткин и потупился.
Трактористы глядели на него с восхищением. Кто бы мог ожидать от тихого и скромного Сироткина! Правда, все знали, что он много читал, куда больше других трактористов. Но все-таки одно дело читать…
— Андрюша, друг милый, да ведь это же… Да ты ж молодец какой! Как у тебя все здорово! — восторженно кричал Белоусов.
Сироткин решительно покачал головой:
— Вот то-то и оно-то, — сокрушенно сказал он. — Какое уж здорово, когда конца вовсе нет!
Андрей горестно махнул рукой. Абрамов посмотрел на него и улыбнулся.
— А ну, покажи, что у тебя там, — сказал он.
— Да вот, последняя-то строчка. Я написал, было: «Мы придем к финишу», а слово-то не входит никак. «Фини́шу» получается. А ничего в голову не лезет больше.
— Да нет, по существу правильно, — сказал Абрамов. — А насчет слова… я, конечно, не поэт, но попробуем что-нибудь сообразить вместе. И еще одно у тебя немного не так. Ты вот пишешь: «Миру мы докажем, что наш трактор сто́ит, что наш трактор может…», но ведь дело-то не только в тракторах, а в людях. Ну, ничего, в следующий раз напишешь о людях… Ты часто, Андрей, стихи пишешь?
— Да так… — застеснялся Андрей. — Это разве писание… Так, иногда…
— Значит, пишешь… Тебе, брат, учиться надо — может, у тебя способности есть.
Андрей еще больше покраснел. Абрамов засмеялся.
— Чего ж ты смущаешься? Дело хорошее. Только ты не зазнавайся — стихи пока у тебя неважные. Тебе еще учиться да учиться.
Вместе с Сироткиным он склонился над листом бумаги и через некоторое время объявил:
— Ну вот, у нас с Андреем Ивановичем будто бы вышло. Слушайте:
Пусть бушует вьюга,
Лед трещит на реках, —
К финишу колонна
Все равно придет!
Так будет ничего? Как редколлегии кажется?
— Да просто замечательно, чего там! — искренне сказал Белоусов. — Эх, даже свои стихи есть, до чего здорово!
