, торчит из кармана потертого защитного френча. И в том письме, конечно, все те же ей слова: прощай, мол, помни! Но нет силы, которая сломила бы Советскую власть ни сегодня, ни завтра! И это все.
(Он сильно взволнован.)Ф р у н з е. Сядьте, товарищ Голиков. Продолжайте.
А р к а д и й. В том бою я заменил Яшку. Был ранен, контужен, выздоровел, закончил курсы — дали батальон, потом полк. Воспитание мое продолжалось. Революция разожгла меня, как угли постепенно раскаляют попавший в золу железный гвоздь. О старой контузии и думать забыл, да, видно, она меня не забыла. Свалился с седла на границе Тана-Тувы, где гонялся по степям за бандами полковника Соловьева.
Ф р у н з е. Да, биография у вас необыкновенная.
А р к а д и й. Биография обыкновенная, товарищ заместитель Реввоенсовета, это время было необыкновенное. Красная Армия для меня — вторая мать. Что бы ни случилось, верен ей останусь до самой смерти. Больше ничего не умею и не хочу делать в жизни.
Ф р у н з е. Подобные речи раздаются в этом кабинете не впервые. Мы значительно демобилизуем армию. Многие заслуженные товарищи, стоя здесь, на вашем месте, били себя кулаками в грудь. Некоторые даже обвиняли нас в измене. Некоторые, расставшись с армией, начали зверски пить. Это трусость и дезертирство! Не следует забывать: мы не просто солдаты, мы солдаты Революции. Наша верность — не просто солдатская верность — верность Революции. Для меня это аксиома, надеюсь, для вас тоже. В рядах армии или вне ее наша служба добровольна и бессрочна. Я понимаю, вам сейчас трудно, у вас нет опыта мирной жизни, нет профессии. Я зачислю вас в резерв. На полгода. С сохранением содержания по должности командира полка. Это максимум того, что я могу для вас сделать.
Звонит телефон.
(Берет трубку.) Фрунзе. Освободился. Выхожу. (Кладет трубку, протягивает Голикову лежащие на столе листки бумаги.) Возьмите свое письмо. Лирика — это прекрасно, но существует реальная действительность. Она достаточно сурова в настоящее время. (Единственный раз позволил себе улыбнуться.) А стиль у вас, между прочим, своеобразный. Прочел с интересом. Ищите свое место в жизни, солдат Революции. (И опять строго.) Есть вопросы?
А р к а д и й. Вопросов нет, товарищ заместитель председателя Реввоенсовета.
Темнота.
Шаг атакующих…
Барабан…
Мелодия «Березоньки»…
ВОСПОМИНАНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
А кто виноват?
Ну, никто не виноват.
Только мыши из черных дыр.
А. Гайдар. «Голубая чашка»
1931 год. Август. Москва.
