Как писать очерки на морально-этические темы
Я смотрю в заплаканное лицо женщины, слушаю ее сбивчивый рассказ.
— Все было так неожиданно. Сидели вот здесь, за этим столом, беседовали, выпивали. Мой муж вообще-то мало пьет. Но такой случай — нужно было. Честно говоря, близких отношений у нас с Ромашкиным никогда не было. Просто он решил продать свой диван недорого. Вот мы и пригласили его поговорить. А потом они вышли на улицу, и вдруг Ромашкин ударил мужа.
— А муж?
— Муж? Он совершенно не умеет драться.
— И вы не пытались вмешаться, прийти ему на помощь?
— Я так растерялась, — оправдывается она. — И потом я сразу стала вызывать милицию.
— Последний вопрос, — говорю я. — Зачем вам понадобился диван Ромашкина? Ведь у вас же есть кровать?
— Понимаете, ко мне приезжает мама. Будет у нас жить…
Она улыбается, а мне вдруг становится невыносимо душно в этой квартире, где царит атмосфера стяжательства и собственничества, где людям мало кровати и они хотят еще и диван.
Я выхожу на улицу и, остановившись у подъезда, вдыхаю свежий весенний воздух. Одна мысль занимает меня: зачем нужно было гражданке Строгачевой писать в газету? Ведь все закончилось хорошо: муж — на излечении в больнице и поправляется. К чему же было поднимать весь этот шум?
Я смотрю, как не торопясь, усталой походкой идет по двору молодой парень. На нем строгий черный костюм, белая нейлоновая рубашка с распахнутым воротом. На голове старенькая кургузая кепка. Подковки на ботинках при каждом шаге мелодично позвякивают.
— Здравствуйте, Валерий, — говорю я, — я из газеты.
— Очень приятно, — говорит он, — я постоянный читатель газет и журналов.
— Дело в том, что нами получено письмо…
— О качелях? — интересуется он. — Да, нехорошо получилось. Но на следующий же день я их починил. Еще лучше сделал.
Он подводит меня к качелям и похлопывает ладонью по гладко выструганным доскам.
К нам подбегает мальчуган лет пяти.
— Хорошие качели? — спрашивает у него Валерий.
— Очень хорошие, — смеется мальчик. — Дядя Валера, а вы больше не будете их ломать и в милиционеров досками швыряться?
— Не буду, не буду, — гладит мальчугана по голове Валерий.
— Валерий, — говорю я, — письмо было не о качелях…
