Ревенко вздохнул, поднял на нее тяжелый взгляд:
— Иди, это дело, иди… Со мной и вправду-то… ничего, значит…
— Да, Анна Михайловна, идите, — бережно поддержал ее под руку Нырков, уже сообразивший, что действительно ничего страшного здесь не случилось — Ревенко просто испугался предстоящей поездки к месту крушения и возможных последствий при разбирательстве.
Поймав испытующий взгляд Ныркова, Ревенко виновато произнес:
— Старость… напирает… — и запнулся.
Сергей Павлович многозначительно и с нажимом сказал:
— Нельзя, Александр Викторович! — Вздохнув, повторил: — Нельзя нам уходить!.. Я посмотрю там… без вас.
На своем веку Мазуру доводилось видеть всякое. И войны он успел хлебнуть, да и в мирное время приходилось не только рассматривать последствия крушений на других дорогах, но и внимательно изучать причины, чтоб не допустить, не дай бог, чего подобного у себя. И вот теперь как раз «у себя»… Не где-то. У себя.
Пока ехал, ему еще удавалось как-то сдерживать нервы, отдавать четкие распоряжения, сохранять ясность мысли. По предварительным данным он уже готов был увидеть… достаточно тяжелую картину. Но так только казалось, что готов. Как только прибыли на место, все будто превратилось в кошмарный сон. Вот он, Мазур, спит и видит такой сон: в зловещем предрассветном сумраке безжалостно бьют прожекторы, отчетливо выхватывая из мглы чудовищные подробности… Вот в лунно-белом свете видны уродливые изломы и какие-то углы. Вот выпирающие, как скелеты, конструкции перевернутых и смятых вагонов, обрушившихся под откос. Вот в развороченном балласте искореженные рельсы, разбитые контейнеры, рассыпавшийся уголь… И будто он, Мазур, видит, как он, начальник отделения, застыл в оцепенении и смотрит, какой он, этот уголь, матово-черный, в кусках…
Невдалеке две «Волги» и чей-то газик. Здесь же какие-то группы деловитых людей, но как будто это не люди — призраки.
Медленно подползает восстановительный поезд с мощным краном на передней платформе. С платформы спрыгивает разбитной бригадир монтажников-восстановителей и неловко попадает ногой в громадную лужу нефти, еще сочащейся из люка опрокинутой цистерны. У него невольно вырывается:
— Ну наворочали! Это уже кому-то будет!..
— А кому ж будет?.. Мазуру! — откликнулся стропальщик, подтаскивавший трос.
Бригадир озадаченно скинул каску и зловеще протянул:
— Если еще и с жертвами, так тут и начальник дороги полетит! Там не посмотрят! А ну давай майна помалу!
