Она выглянула через щелку в зал — Михаила уже не было. Не выдержал «ненаглядный», ушел. «Ну и прекрасно, ну и очень замечательно», — снова залилась слезами Клавдия. Опять плюхнулась на стул, сложила на коленях руки и долго смотрела в одну точку.
И только совсем уже ночью спохватилась: «Господи, дел-то сколько!»
В два часа ночи Анну Михайловну поднял с постели телефонный звонок. Звонил дежурный по отделению:
— Анна Михайловна, это Максименко! Попросите Анатолия Егоровича!
— Срочно?.. — спросила она упавшим голосом, потому что уже по взволнованному тону дежурного знала — срочно, придется будить…
И Максименко тихо подтвердил:
— Очень срочно, Анна Михайловна!
Анатолий Егорович, ни о чем не спрашивая, сразу же взял трубку.
— Анатолий Егорович! На Остаповском направлении, сорок шестой километр — крушение. Грузовой маршрут 1230 столкнулся с порожняком.
— Жертвы есть?
— Два человека локомотивной бригады.
Мазур прикрыл глаза, тихо спросил, окончательно проснувшись:
— Лобовое столкновение?
— Нет. Предварительно: в порожняке произошел сход вагона; он загородил соседний четный путь, по которому следовал грузовой.
Анатолий Егорович, напряженно пытаясь представить картину схода, спросил так же тихо и спокойно:
— Почему же не оградили сход?
— Не успели! Грузовой подошел почти в момент схода.
— Вызовите прокурора, следователя, — словом, всех, кого в этих случаях положено; скажите — выезжаем! Дайте команду прицепить служебный вагон. Я сейчас буду в отделении.
Анна Михайловна поняла почти все. Ни о чем не спрашивала, только робко прижалась к нему:
— Держись, Толя…
Анатолий Егорович вздохнул:
— Пришла беда — отворяй ворота!
«Волга» Ныркова, резко тормознув, остановилась возле подъезда дома, где жил Ревенко. Глухой ночью, когда все окна в доме темные, ясно было, что в квартире начальника дороги светятся два окна. На них как раз смотрел Сергей Павлович так напряженно, не понимая, почему Ревенко не выходит, как договорились только что по телефону. Затем он нетерпеливо взглянул на часы и, уже нервничая, открыл дверцу. Шофер, не выдержав, спросил:
— Может, посигналить?..
Сергей Павлович взглянул на спящий дом и решился:
— Сам пойду.
Дверь ему открыла заплаканная жена Ревенко и сразу потянула в прихожую:
— Сергей Павлович, ну хоть вы ему скажите! Да что ж это такое!
Под вешалкой на низком стульчике сидел уже одетый, но без туфель, в одних носках, Александр Викторович, безвольно опустив руки.
— Видно, плохо ему, а врача вызвать не разрешает! Са-ша!.. — причитала жена, заламывая руки.
