Ну и, ясное дело, подходит Клавдия к столику да, недолго думая, хвать эту бутылку со стола. Парни только рты разинули.
Фимка взъерошился весь и за Клавдией прямо как бык прет, глазищами искры мечет. Ребята попробовали сдержать его — куда там! Всех порасшвырял, добрался к стойке — и Клавдии:
— А ну дай сюда бутылку!
Тут уж совсем тихо в буфете стало, слышалось даже, как томатный сок льется в стакан из банки — Клавдия кому-то наливала.
А Фимка уже отступить никак не может — смотрят на него. И опять он, значит, свое требование Клаве повторяет:
— Ты слышь?.. Кому сказал! Отдай бутылку, а то хуже будет!
Клавдия, конечно, продолжает преспокойненько наливать этот сок, и руки у нее не дрожат. За ней ведь тоже наблюдают.
И все выходило так, что Фимка вроде бы не только за себя стоял, а и за других тоже: понятное дело, старые обиды сами по себе кое у кого вспомнились — Фимка ведь не первый пострадавший. И Клавдию уже не раз предупреждали: ты, мол, еще нарвешься! Но она в ответ только хохотала. А сейчас похоже было, что Клавдия и нарвалась… Во всяком случае, всем стало ясно, что просто так Фимка от нее не отступится…
И, безусловно, сам Фимка эту скрытную поддержку уловил, а оттого окончательно взвинтился да как трахнет кулаком по витрине:
— Отдашь ты бутылку или нет?!
Ну, а у Клавдии, надо сказать, выдержка — будь здоров! И бровью в ответ на такую наглость не повела. Да и то сказать — что ей делать-то остается? Сама себе защита — даже верного рыцаря ее, Васи Огаркова — и того сегодня не было, уехал наконец в самый первый свой самостоятельный рейс…
— Пуговицы, — Клавдия Фимке говорит, — застегни лучше! А то душу выстудишь.
Парни тут уж сами неладное почуяли, стали к Фимке пробираться, чтоб вообще его вытурить, от греха подальше.
А Фимка от бессильной своей злости будто совсем ум потерял. Как заорет на весь буфет:
— Обвешиваешь тут всех!.. Стерва!
А Клавдия как раз стакан до краев наполнила, взяла его так, подняла, вроде как на свет посмотрела: есть ли осадок, а потом слегка наклонилась к Фимке и весь томатный сок ему на голову и опрокинула.
— Охладись маленько!
Сначала тишина стояла — никто ничего не понял. Но потом, когда все вдруг увидели остолбеневшего Фимку с томатным соком на голове и на ушах, такой грянул хохот!
Фимку сразу нефтебазовские схватили, чтоб не разнес витрину вдребезги, вытолкали; а Клавдия быстро вышла в подсобку и там в полотенце уткнулась. Потом взяла буханку хлеба, слезы на ходу смахнула и вышла к стойке, стала на виду у всех нарезать бутерброды, чтобы не подумали, будто она сильно переживает из-за этой истории…
