Нет примирения! | страница 25
Она выпалила все единым духом, как будто давно приготовила свои объяснения и теперь спешила излить их, не давая никому времени опомниться. «Нападение — лучшая оборона», — сказал бы сейчас Максим Академик. Александр усмехнулся.
— А ты не смейся, не смейся! — заговорила Даша. — Не для того я сюда приехала, чтобы плясать под чью-то дудку!
— Мы хотим лучше…
— А я имею право, имею…
— Почему ты так сильно кричишь? — вдруг очень спокойно спросила Надя. — Похоже, что сама не уверена…
— В чем не уверена?
— В том, что поступаешь правильно!
— А вы всегда уверены, всегда? Уверены, что всегда поступаете правильно? Только вы правильно живете, а остальные нет?
— Послушай, Даша, — сказал Александр. — Ведь нам хочется, чтобы все было хорошо. Ну ладно, не иди на завод, не надо. Навязывать тебе это никто и не собирался. Просто думали, что всем вместе интереснее. А не хочешь — не надо. Найдешь другую работу, конечно… Но вот о Свиридине — я прошу тебя… Я прошу тебя по-братски…
Он опять остановился около Даши, а она, сидя на диване, глядела в землю и молчала.
— Ты слышишь, что я говорю?
— Слышу.
— И что же скажешь?
— Ничего.
Она молчала, не поднимая головы.
— Ну что ж, — мрачно сказал Александр, подождав минутку, и повернулся к Наде. — Давайте укладываться.
Погасили свет, и в комнате сделалось тихо.
Но никто не спал. Притаилась на раскладушке Дарья. С открытыми глазами лежала Надя. Уставясь в белесый потолок, думал Александр.
Возможно, и сейчас он поступил как-то не так… Нужно было довести разговор до конца, вызвать сестру на откровенность, заставить отвечать. Но его обезоруживало упрямое молчание, нежелание делиться сокровенными мыслями. Сам он не умел быть скрытным. Наоборот, его слишком часто обвиняли в прямолинейности: он всегда шел напролом, ожидая такого же открытого отзыва от людей — что есть, то и есть, говорить не таясь… И он не смог бы сидеть вот так, как она, с каменным лицом, глядя в землю, и молчать, а обязательно бы ответил, объяснил бы, что у него на сердце… Но люди разные… Они с сестрой тоже разные…
И самое трудное и серьезное с ней, как видно, только еще начинается…
VII
— Выдающийся французский драматург, братцы, Пьер Корнель сказал так: «Наилучшее начало без конца ничего не стоит». А посему немедленно пошли в комитет комсомола!
И Максим Академик первый зашагал из цеха.
— Но мне же некогда, — запротестовал Павлик.
— А как сказал выдающийся английский…
— Ладно! — оборвал Александр. — Что сказал английский, узнаем после.
